"Лидия Джойс. Музыка ночи " - читать интересную книгу автора

видимо, он это получил, для него и для его планов она больше не имеет
значения.
- Я освободилась, - громко сказала она.
Все равно ничего хорошего из второго приглашения выйти не могло. Она
рада покончить с ним и его переодеваниями. Но даже повторив сотню раз эти
разумные уверения, она представила свое будущее: унылая, бесцветная жизнь в
роли сиделки престарелых леди, пока она тоже не состарится, будет негодной
для работы и вернется туда, где родилась.
Крепко зажмурившись, Сара поставила свечу на ночной столик с большей
силой, чем требовалось, задела аккуратную стопку книг, и ей пришлось
схватиться за подсвечник, чтобы удержать его на краю стола. Французский
учебник для начинающих, английская грамматика, учебник по географии лежали
под ее новейшими приобретениями - старым экземпляром путеводителя по
Венеции, купленным на деньги, которые она скопила, и брошенными женскими
журналами, которые леди Анна и Мортоны привезли с собой. Столько грез и
разочарований.
После шестнадцати лет, скрашенных только дружбой с Мэгги и общением с
их удивительной семьей, она рассчитывала, что, получив кое-какое
образование, сумеет добиться успеха. Мэгги нашла себя в муже и развитии
своего голоса, Нэн - в заботе о младшей сестре и маленьком сыне. Гарри стал
учителем. Фрэнки не сомневался, что его место всегда было на улицах, где он
родился.
А кто она, Сара? Этот вопрос уже много лет преследовал ее, хотя она не
задавала его в те отчаянные дни, когда ей достаточно было иметь еду и часть
сухой постели. Она не сестра, не мать, не жена. Два года после замужества
Мэгги и еще четыре года, пока Мэгги оплачивала ее учебу в школе для леди,
она думала, что единственное, чего она хочет, - это респектабельность. Но
затем поняла, что это неправда. Она страстно желала найти свое место в
обществе, быть признанной им даже без обычного титулованного родства, какое
имеют другие женщины. И пусть она сама непривлекательна, ей страстно
хотелось быть частью чего-то красивого.
Вот почему Сара избегала всего, что напоминало ей о безобразии улиц, о
ее чувстве неполноценности, с которым она так долго боролась. Вот почему ее
так манила Венеция, вот почему она так хотела, чтобы Мавр выполнил свое
обещание.
Покорно вздохнув, Сара вслепую потянулась за одним из журналов, но едва
уловимый шелест заставил ее оглянуться в тот момент, когда на стол, как
маленькое видение, упал кусочек бумаги.
Вот оно. Лист обычной почтовой бумаги, теперь запечатанный каплями
воска. Она дрожащими руками сняла его, и по столу покатилось что-то гладкое
и круглое.
Это была жемчужина. Сара машинально попробовала ее на зуб, как
научилась это делать на улицах. Настоящая. Должно быть, еще один подарок, но
почему Мавр присылает ей нечто столь экстравагантное?
Развернув записку, она узнала почерк:
"Площадь Манин. Как только сможете".
Себастьян ловким ударом длинного весла остановил гондолу у причальной
лестницы. Он предпочитал эту лодку, когда греб сам, более короткую, чем
гондола, с единственной открытой скамьей, без темного верха над пассажирским
отсеком.