"Лидия Джойс. Музыка ночи " - читать интересную книгу автора

чувствовал это по дрожи ее тела, по тому, как она подняла бедра ему
навстречу. Восставшая плоть жаждала ее тепла, и он подчинился, упершись
сначала в холмик мягких завитков, потом скользнул во влажную расщелину
складок, которая направила его внутрь.
Себастьян с трудом удержался, чтобы сразу не протаранить ее. Вместо
этого он медленно опустился на нее, однако почти тотчас же встретил
сопротивление и пробормотал ругательство. Она не шевельнулась, не издала ни
звука, хотя была горячей, как печь, и скользкой от желания... Так что было
неправильно? Он попытался сделать новый толчок, чтобы проникнуть чуть
глубже, но она не пустила его дальше.
Однако ее руки притягивали его к ней, даже когда ее тело
сопротивлялось. Он короткими осторожными толчками продвигался вперед, пока
не вошел наполовину, закусив губы от желания резким ударом подчинить себе
это неподатливое тело. Наконец ее внутренние мышцы, напрягшиеся в защите от
него, уступили, сжав его в медленном жарком объятии.
Он задохнулся от нахлынувшего ощущения и посмотрел на ее лицо, белевшее
в темноте, с огромными чашами темных глаз, почувствовав, как они вбирают его
душу. Он должен покончить с этим немедленно, пока совсем не забыл, почему он
привез ее сюда.
Он сделал толчок, потом снова и снова, удары стали равномерными, однако
ни поцеловать ее, ни прикоснуться к ней он не посмел. Она сама притянула его
к себе, и он потерял всякое самообладание.
Женщина не издала ни звука, единственным ответом были ее пальцы,
вцепившиеся ему в волосы. Эта немая страсть должна была оттолкнуть его, но
лишь еще сильнее распалила. Она пыталась отгородиться от него немотой и
неподвижностью, пыталась держать его за ними, однако Себастьян знал, что это
уже не подействует. Он хотел, он должен был преодолеть ее противостояние.
Он усилил осаду, используя губы, язык, зубы, руки, все, чему научился
за годы разврата. Ее тело напряглось, дыхание участилось, но она по-прежнему
не двигалась. Себастьян в расстройстве ущипнул пальцами сосок, и она вдруг
простонала. Руки притянули его голову к ее рту, ее тело качалось в такт с
ним, она издавала подавленные, невнятные звуки, походившие больше на грусть
и боль, чем на удовольствие. Потом она выгнулась с рыдающим криком, ее
внутренние мышцы сжали его плоть, и он кончил без всякого предупреждения и
самоконтроля.
Его опалил жар. Исходящий от нее, пылавший у него внутри, сделавший его
слепым и глухим ко всему, кроме этого огня и невнятных звуков женщины под
ним.
Постепенно ощущения шли на убыль, возвращалось здравомыслие. Когда он
встал с софы, холодный воздух быстро охладил жар его страсти.
"Помни, кто она, - сказал он себе. - Помни, что она сделала".
Сара просто лежала, неподвижная, как труп, бледная, как спящая
красавица. Глаза были не видны под тенью бровей, но Себастьян чувствовал,
как они следят за ним, словно владеют некоей частью его. Он вдруг отвернулся
и, найдя белое пятно своей рубашки, надел ее.
- Что было не так? - спросил он, желая, чтобы Сара отвергла свое
удовольствие, разрушила хрупкое ощущение связи.
- Ничего, - спокойно произнесла она. Стиснув зубы, он застегнул
рубашку. Что не так с ним? Он хотел ее больше прежнего и был почти
встревожен, что она хочет его.