"Андрей Юдин. Чиж: Рожден, чтобы играть " - читать интересную книгу автора

молодости он отсидел два года на зоне. Причина признавалась сверстниками
уважительный: за украденную гитару).
- "Быня, а как нары называются?" - спрашиваем. - "Шконки". Мы: "Ага,
"Здравствуй, милая баржа и родные шконки!". Так можно?". Быня кивает:
"Можно!". Все трое - молодые парни, энергия перла во все стороны. Сочинялось
очень быстро. Жена пришла со школы уставшая: "Опять вы здесь!" - "А мы песню
написали!". Тут же спели. Она: "Ой, такое говно!". Не, она врубалась, что
песня классная, но только на хер никому не нужна...
Перебравшись на квартиру к Быне, они стали записывать свои композиции
на магнитофон - в две гитары и на три голоса. Имитируя ударные, кто-то
щелкал в микрофон пальцами, как кастаньетами. Выходило так здорово, что на
этих вечерних посиделках они и решили сколотить группу.
Вскоре Быня, слоняясь по городу, встретил Михаила Староверова по
прозвищу Майк. Даровитый самоучка, Майк отучился в техникуме на электрика,
отслужил в армии, успел поиграть на бас-гитаре в кабаках и побыть
руководителем распавшейся группы "Терминал". Теперь он работал на заводе,
мечтая собрать новый бэнд. Выяснив с Быней творческое кредо друг друга, они
дали зарок: чужих песен не играть, только свои; на том и сошлись. "Это все
от них исходило, - уточняет Чиж. - А меня только свистнули потом".
Распределяя роли, Чижу предложили стать клавишником и лидер-вокалистом.
Сам он охотнее взял бы гитару, но выдержать конкуренцию с Быней было трудно.
- В той манере, в которой мы тогда играли, я был, конечно, хуже. Быня -
мастер техничных и в то же время красивых "пробежек". У него и мозги быстро
работали, и пальцы за ними успевали. Для меня это было совершенно
непостижимо...
Осенью 1986-го безымянная группа нашла пристанище в подвале ДК
Свердлова, где Чиж трудился концертмейстером. ("Мне было очень удобно: когда
есть "окошко" в расписании - нырк туда, и сидишь, на гитаре играешь"). У
входа поставили журнальный столик с настольной лампой. Полный свет никогда
не включался, в помещении царил интимный полумрак.
- Вопреки всем этим слухам или домыслам: "рок-музыканты пьют с утра до
вечера и на гитарах бренчат" - да ни хера подобного! - говорит Чиж. - Мы
больше играли на гитарах, нежели бухали. Время от времени мы, конечно,
отрывались: могли взять какого-то вина, посидеть, особенно вначале, когда
мастерили "аппарат"...
Если гитары и ударная установка были свои собственные, а синтезатор
принадлежал Дворцу культуры, то звуковая аппаратура (вернее, ее нехватка)
действительно стала камнем преткновения. Майку с Быней пришлось самим
доставать доски, пилить-строгать, обтягивать их материей, а затем паять
"начинку". Руки у них росли откуда надо, и в итоге они наваяли четыре
высоченных колонки.
Вопреки Кинчеву, утверждавшему, что "рок-н-ролл - не работа,
рок-н-ролл - это прикол", парни относились к репетициям серьезней, чем к
основной работе ("Рок играть - не трусами махать!"). В подвале они
собирались три раза в неделю, чтобы творить там безвылазно с шести до
одиннадцати вечера. Если "заигрывались" и опаздывали на последний трамвай
или автобус, приходилось топать по ночному городу пешком. Но жен такие
"мальчишники" вполне устраивали. По крайней мере, они точно знали, что их
супруг вернется с репетиции трезвым и без следов губной помады.
Начинались же репетиции сумбурно - подключались, настраивались. Нередко