"Анатолий Жуков. Судить Адама! " - читать интересную книгу авторана улыбнувшегося невольно Парфеньку. - Тебе весело, да? Я тебе посмеюсь,
слушай! Где рыба? - В воде, Тигран... эта... Тиграныч Вартан... - Вартан Тигранович, сколько раз говорить! Начальника своего не знаешь, старая мормышка! В какой воде, слушай? Смеяться, да? - В этой, в машинной, - Парфенька ткнул вздрагивающей рукой в цистерну, - ив той, в заливе которая. - В той, в этой, слушай... - Сидоров-Нерсесян, довольный, что напугал Парфеньку, смягчился: - А шланг зачем? Да цветной еще, широкий. Никогда не видал таких толстых. - Это не шланг, это рыба. Неизвестная. Голубок думал, что Лукерья, а это не Лукерья и совсем не щука. - Не Лукерья, не щука... Ты мне ваньку, понимаешь, не гоняй, ты... Хм... - Сидоров-Нерсесян озадаченно умолк, потрогал толстенный шланг рукой, заметил его ответную дрожь, плотную чешую, заглянул под машину на берег и, разогнувшись, уставился на Парфеньку: - Хочешь уйти от наказанья, да? Ты что наделал, слушай! Мне говорили, Шатунов, что ты особенный, но чтобы до таких мер... - Да я это... Ватран Тиграныч... - Вартан, а не Ватран, русским языком говорю! Ну? - Никогда не нарушал... это... ей-богу, хоть кого спроси, а взвесить, как ее взвесишь, когда она не кончается. - Подождем, когда кончится, слушай. И оденься, скоро милиция приедет. Давно поймал? - Нне-да-аввно. - Парфенька уже прыгал на одной ноге, целясь другой в Он стыдился сегодня своей привычной послушности, чувствовал сперва слабое, а потом все нарастающее внутреннее сопротивление могучему Тиграну Вартану... в общем, кавказскому Сидорову и боялся этого своего желания возражать начальству, не понимал себя. И не мог понять, потому что сегодня первым из людей дотянулся до вечно убегающего, как линия горизонта, идеала, смело вцепился в эту живую, неровную, безразмерную линию, не дал ей отодвинуться, удержал ее, усмирил, добился полного или почти полного подчинения, и при этом чувствовал себя необычайно сильным, смелым, ловким, умным, терпеливым, мужественным. Как всегда на рыбалке. Будь он другим, не видать бы людям такого чуда, а теперь - вот оно, глядите кому сколько влезет, не жалко. Грозный Тигран Нерсесян, кавказский Сидоров, уже нагляделся, сел вон под ветлу и размышляет, как наказать Парфеньку. Будто он простой браконьер, а не герой, который только что испытал звездные свои минуты, узнал о могуществе и величии рода Шатуновых, ощутил мощный разряд его наследственного тока - от тех волжских рыбаков, охотников, крестьян, солдат, бурлаков, опять крестьян и солдат, которые растили и передавали друг'другу семя нынешнего Парфеньки, копили ту электродвижущую силу, которая дала на конце родовой цепочки ослепительный разряд подвига. Впрочем, все это Парфенька лишь смутно чувствовал и сильно колебался в правоте своих чувств, потому что робость свою перед инспектором рыбнадзора до конца не преодолел. - Цел, батяня? - заорал Витяй, свалив велосипед у ног вздрогнувшего отца. - О-о, да к нам Сидор Нерсесянович явились, привет начальству! - Сидоров-Нерсесян, дурак! - Инспектор, сидевший в тени ветлы, презрительно повернулся к ним спиной. - Какие бестолковые отец с сыном! |
|
|