"Анатолий Жуков. Судить Адама! " - читать интересную книгу автора

посредством фотосинтеза.
Второй план-чертеж вышел гениально простым и потому убедительным: от
берега к водовозке поставить один за другим несколько ленточных
транспортеров с электромоторами (подключить можно к осветительной сети
уткофермы), положить на транспортеры тело рыбы с косогора и по общему
сигналу начать единовременное движение водовозной (теперь уже рыбовозной)
машины и транспортеров. Через десять метров (на длину грузовика) - стоп,
минутная остановка. Зачем? А чтобы в образовавшейся между рыбовозкой и
крайним транспортером промежуток встал грузовик и поддержал провисшее тело
рыбы. Затем продолжить движение, чтобы через десять метров опять подставить
грузовик. Так, с подхватами рыбы у крайнего транспортера, и двигаться в
сторону Хмелевки, пока не кончится вся протяженность этого чудородия.
- Значит, из воды ее подают транспортеры, а дальше тянут с перехватом
машины? - раздался над ним знакомый бас.
Сеня вздрогнул от неожиданности, но не удивился, что над ним стоит
рослый корпусной богатырь в мотоциклетном шлеме. Голос директора совхоза
Мы-тарина, своего главного начальника, Сеня не забывал. Мытарин не раз
заставал занятого деловым размышлением Сеню, пугал внезапностью своего
громкого обращения, но Сеня не сердился: он любил молодого директора за
смелую езду на мотоцикле, за благоволение техническим делам НТР, за страсть
ко всяким исключительным событиям и фактам происшествий. Сегодня Мытарину
повезло не меньше Парфеньки и других жителей Хмелевского района в видах
патриотической гордости от явления небывальщины жизни посреди громкого
существования злободневности.
- Похоже, настраиваешься вытаскивать что-то бесконечное? - уточнил
Мытарин,
Сеня кивнул блестящей плешью и легко, как молодой, поднялся с корточек.
- На всякий случай непредвиденности, Степан Яковлевич. Меньший минимум
из большого максимума протяженности сделаем в любой период времени. Дар
природы надо беречь.
- Молодец! - засмеялся Мытарин. - Идем послушаем допрос главного героя
этого чуда. Надо же отмочить такое!
Сеня оглянулся и увидел на бугре, кроме водовозки, красной пожарной
машины и директорского мотоцикла ИЖ, "жигуленка" с синей мигалкой на крыше.
Рядом с ним стояли Парфенька с Витяем и двое милиционеров - длинномерный
подполковник Сухостоев и короткий Федя-Вася, участковый старшина,
перепоясанный ремнем и плотно притянутый к желтой пистолетной кобуре.
Законная фамилия у него Пуговкин, но все, как обычно в Хмелевке, звали
по-уличному Федей-Васей, перестроив так его имя-отчество.
История поимки рыбы, которую излагал Парфенька, не занимала Сеню, и он,
постояв из вежливости рядом с Мытариным, отошел в тенечек под ветлу, где
дремал кривоносый пожарник. Витяй тоже заскучал под стальным взглядом
Сухостоева и ушел вслед за Сеней - полежать на прохладе, покурить.
А Мытарин с какой-то детской любознательностью слушал Парфеньку, вникал
во все вопросы, которые задавал Федя-Вася, и с улыбкой поглядывал на
неприступно молчащего Сухостоева, который все еще не мог поверить в
реальность свершившегося.
- А протокол для чего? - спросил Мытарин.
- Для порядка, - сказал Федя-Вася, не привыкший удивляться. Поправил на
капоте "жигуленка" блокнот и, прежде чем продолжить допрос, разъяснил: - Что