"Анатолий Жуков. Судить Адама! " - читать интересную книгу автора

такое протокол? Документ, Какой документ? Следственный. На какие вопросы
отвечает следствие? На главные семь вопросов: что? кто? где? когда? как? при
каких обстоятельствах? с какой, целью?
В отличие от многодумного Сени Хромкина, занятого изобретательством и
мировыми вопросами, Федя-Вася был трезвый практик жизни и считался самым
кратким и отчетливым человеком - он рассуждал в форме вопросов и ответов.
- Какая леска на спиннинге? - спросил он Парфеньку.
- Хорошая, - сказал Парфенька. - Плохая лопнула бы.
- Отвечать не вообще, а конкретно: сечение? производство? фирма
изготовления?
- Да японская, миллиметровка, поводок стальной. А блесна белая, из
серебряной ложки. Пелагея залает, если увидит.
- Это к делу не относится.
- Как не относится, когда на серебряную блесну взяла!
- Пелагея не относится, а не блесна.
- Ложка-то Пелагеина, чудак-человек. А я Пелагеин супруг, муж, короче
сказать. Не относится! Кого хошь спроси, все так же скажут.
- Ты должен пререкаться на допросе? Не должен. Вот и отвечай на мои
вопросы.
- А я что делаю! - Парфенька снял заячий пестрый малахай, вытер им
вспотевшее лицо и опять надел. Он еще робел под грозным взглядом
подполковника Сухостоева, начальника всей районной милиции, но участкового
Федю-Васю уже не боялся совсем и без робости глядел на директора совхоза
Мытарина.
Федя-Вася, однако, продолжал нажимать:
- В районной газете сообщалось, что ты мечтаешь поймать трехметровую
щуку. Было такое или это придумали Мухин и Комаровский?
- Было.
- А почему поймал длиннее задуманной?
- Такая попалась.
- Но ты, наверно, втайне мечтал о такой или это она сама явилась,
бесконечная?
- Мечтал. - Парфенька виновато опустил голову: тут он сознавал, что
пересолил, не надо мечтать так далеко. Что ему, больше всех надо? Но ведь не
для себя хотел - для родимой Хмелевки.
- На сколько метров ты мечтал?
- В длину?
- Не в ширину же.
- Ширину я прикидывал обыкновенную, а то не вытащишь.
- Мы о длине говорим.
- Длина сперва виделась на три метра, потом стала расти и сделалась
такая большая, что и сказать нельзя и руками не разведешь, потому что какие
тут надо руки, когда немыслимая протяженность без конца, без краю.
Сухостоев наконец разомкнул тонкие губы:
- Голову надо проветривать, Парфеня.
- Как так?
- Малахай почаще сымай, вот как, особенно летом. Натворят черт знает
что, а милиция разбирайся. - И Сухостоев полез на цистерну рыбовозки еще раз
убедиться в нелепой реальности.
- Вытащим, - успокоил его Мытарин. - Мой механик вон уж и план