"Анатолий Жуков. Судить Адама! " - читать интересную книгу автора

уже были пущены, а головные машины еще стояли на месте. Рыба налезала на
последний грузовик, свивалась в кольцо, начинала биться, выскакивала из
желобов, и движение, едва начавшись, опять останавливалось. Надо было
укладывать рыбу.
Мытарин перенес свой командный пункт на головную машину, но теперь его
на несколько секунд позже слышали у залива, и когда после команды грузовики
уже шли, транспортеры еще не были включены. Рыбу чуть не разорвали,
перепугали, рассердили, она стала биться, расшвыряла людей, поломала
несколько желобов. Больше всех досталось Парфеньке - он стоял ближе, и бока
у него болели сильнее. Правда, слесарей и плотников пришлось тоже
перевязывать - спасибо Илиади, что оставил у залива медсестру.
Пришел Межов, поглядел на этот погром и вызвал Примака, чтобы тот
посадил одного своего радиста в кабину головной машины.
- Связь наладьте так, как скажет Мытарин.
Примак досадливо козырнул: обидно подчиняться лейтенанту запаса
Мытарину, но и Межов был всего лишь нигде не служивший, кроме военных
сборов, старший лейтенант.
Вереница машин, растянувшаяся уже довольно далеко, не глушила
двигателей, над дорогой стоял душный синий чад, и ни ветерка, ни тучечки.
Если бы не фонтаны пожарных машин, поливающих рыбу, здесь задохнулись бы.
Встречных и попутных машин на тесном проселке проходило немного, но
появились любопытствующие на мотоциклах, "Москвичах", "Запорожцах",
курсировали дежурные милицейские, врачебные и потреб-союзовские машины,
прибыл патруль ГАИ.
Дорога была явно перегружена, дело двигалось медленно, а тут еще
приехали телевизионщики из областного центра, корреспонденты областных
газет. Правда, их сразу взял на себя Межов, но Мытарину тоже пришлось
отвлекаться от дела, останавливать движение, спорить с наивным Парфенькой,
заварившим эту кашу.
Парфенька, посоветовавшись с Голубком, сказал Мытарину, что рыбу надо
покормить, а то вдруг подохнет, жалко такое-то сокровище. Да и вся натуга
наша пропадет ни за что. Мытарин возразил: поверь мне, зоотехнику, всякое
живое существо способно долго обходиться без пищи за счет внутренних
ресурсов. организма. Всякое! Это проверено многократно.
- Она же не всякая, Степан Яковлич.
- Не всякая. Но законы живого едины.
- Тогда отощает, - не сдался Парфенька. - Электричество перестанет
вырабатывать, ослабнет, а на слабую-беззащитную любая хворь накинется, любой
грипп.
Мытарин подосадовал на неотступность Парфеньки и разрешил скормить с
десяток утят. Обрадованный рыболов побежал к Голубку на ферму, утят получил,
но на полпути был настигнут Семируковым. Тот будто ждал такого случая: очень
уж злился, что рыба уходит в совхоз, а ее тут корми колхозными утятами.
Парфеньку вызволил Межов. Он отругал Семирукова за местнические
настроения и велел выдавать утят на прокорм рыбы беспрепятственно. По
накладным, разумеется, законно и столько, сколько понадобится. Дело у нас
общее.
Парфенька взял корзину с утятами и отправился кормить рыбу. Утята всю
дорогу пищали, но он скрепя сердце влез с помощью Витяя на цистерну и
посовал их в просвет горловины. Они запищали еще громче, лезли друг на