"Анатолий Жуков. Судить Адама! " - читать интересную книгу авторадружку, тянулись к горловине, силились выскочить, но уровень воды
подтекающей посудины был невысок, просвет, оставленный рыбой, узок. Парфенька, нагнувшись, стоял на четвереньках, глядел в нутро цистерны и чуть не плакал от жалости. Такие-то пушистые крошечки, инкубаторные сиротки, матерей не знали, жить только начали. Им плавать бы в мелком заливе, радоваться тихой воде, солнышку, травяному бережку, а тут... Тут в сутемках воды лежала, свернувшись толстенными неровными кольцами, голодная рыба, позолоченная, волшебно прекрасная, с хлопающей веками голубоглазой головой, ждала этих нежных, пушистых утят. - Ну как? - спросил Витяй, покуривающий на подножке. - Лупает глазами, ждет, - сказал Парфенька. - Должно быть, меня боится. - И отпал от горловины, замер, ожидая. Несколько минут утята пищали с тревожным постоянством, но вдруг суматошно захлопали по воде крылышками-, писк стал отчаянно-пронзительным, и Парфенька понял, что рыба начала обедать. Не прошло и минуты, как в цистерне все стихло. Парфенька нагнулся к люку и почти перед собой увидел поднятую веселую голову с голубыми глазами, с черными ресницами. Морда наполовину высовывалась из воды, на конце виднелись два небольших отверстия. Неужто ноздри? Но тогда, значит, Монах правильно говорил насчет двойного дыхания... Розовые плавники-ладошки медленно шевелились, облегчая повороты красивой лошадиной головы, и вроде бы благодарили Парфеньку за утят, а глаза просили еще. - Хватит, - прошептал Парфенька. - Десяточек скушала, и хватит. Ты теперь не в вольной Волге плаваешь, а в машине едешь. Вечер наступит, побольше принесу. Семируков теперь не помеха... холодная мясная окрошка с квасом и свежими огурцами, а на второе шашлык из баранины с зеленым луком. Пахучий, вкусный. За поварих приехали семипудовая Анька Ветрова, заведующая сепараторным пунктом совхоза, и тетка Паша, худая, грозная старуха, продавщица "Пельменной". Шофера ей благоволили, как и толстомясой безмужней Аньке, приветствовали обеих от души. - На повышение рванули, бабоньки? Здрасьте, кормилицы! - Аня, крошечка, неужто и кашеварить умеешь. - Они у нас широкого профиля. - Выходи за меня замуж, тетка Паша. Поварихи в белых колпаках и халатах стояли в кузове грузовика, который медленно, с краткими остановками двигался вдоль автоколонны. Анька звенела алюминиевой миской по борту, наливала в нее окрошку, совала туда ложку и с куском хлеба на тарелке опускала через борт шоферу - кушайте на здоровье. Тот ставил еду на подножку своей кабины и торопился к тетке Паше за вторым. - Посуду вернешь чистой, когда поеду взад, - предупреждала она, подавая блюдо. - Как чистой? У нас мойка своя, что ли? - Оближешь, не барин. - И грузовик отъезжал к следующей машине. Шофера смеялись, жаловались врачу Илиади, и тот обещал принять меры, но тут же объяснял и причину такого распоряжения поварихи. Столовая-ресторан "Очевидное - невероятное" еще не достроена, мойки нет, поэтому придется потерпеть такие лишения. Впрочем, Заботкин обещал уже нынешним вечером этот ресторан открыть. |
|
|