"Анатолий Жуков. Судить Адама! " - читать интересную книгу автораПрофессор с изумлением смотрел то в щель люка, то на бесконечную колонну
грузовиков, то на бесстрашного Парфеньку и качал снежно-белой головой. А молодой бородач влез, посмотрел и, словно больной, спустился на землю, бормоча: "Это невероятно, этого не может быть, не шизик же я..." - Ничего, привыкнешь, - утешил его Витяй. - Поначалу одни только мы с отцом не терялись, но на то мы и герои. Верно, товарищ Межов? - И верно, и скромно, - сказал Межов. - К вечеру доедешь? - Обязательно. Крайний срок - девятнадцать ноль-ноль. Речей не надо, но оркестр и девушки с цветами не помешают. Профессор спустился вслед за Парфенькой и сочувственно посмотрел на своего бородача: - Что вы теперь скажете, Дима? Это же наяда! - Как вы узнали? - поразился Парфенька. - Мой Витяй тоже так называет. - Мы догадливые, - улыбнулся профессор. - Ну, Дима, слушаю. Тот растерянно пожал плечами: - Я полагал, очередной домысел из ряда снежного человека, обитателя Лох-Несс и летающих тарелок с гуманоидами. И все же не верю. Не вписывается этот факт в существующие научные представления. Профессор засмеялся: - А помните Гексли? "Великая трагедия науки - уничтожение прекрасной гипотезы безобразным фактом". Поехали к заливу. Межов сел за руль, профессор с Парфенькой на заднее сиденье, а бородач рядом с Межовым, и они поехали. - Не переживайте, Дима, - сказал профессор. - Это вам урок на будущее. На берегу залива они осмотрели рыбу на транспортерах и в воде, вечера головная машина придет в райцентр, то останется еще три с лишним часа светового дня. А пока можно поработать в заливе. Парфенька посоветовал дать ученым мотодору Федьки Черта и Ивана Рыжих. "Они хоть и выпивохи, но залив знают наизусть, а мотодору и подавно. Только Черта в воду не посылайте, он плавать не умеет, а самолюбивый, не признается. Он больше по сетям мастак, а все остальное идет от Ваньки Рыжих. Завтра нам выходной обещали, значит, весь день можете изучать. Интересно ведь?" XV На другой день Парфеньку вызвал Балагуров. В кабинете у него сидел очкастый представительный мужчина с плоским ящиком и тростью на коленях, должно быть, городской. Лаковые туфли у него, как у дамочки, на высоком каблуке, сверкают на пальцах перстни и кольца, костюм весь из белой материи, и пиджак и брюки, а галстук - - красный, но ослабленный, чтобы вольготней дышалось. И пахнет духами, как в парикмахерской. Не артист ли какой? - Вот и герой наш явился, - сказал этому артисту Балагуров, поднимаясь к Парфеньке из-за стола: - Знакомься, Парфений Иванович: это московский художник товарищ Вернисажин, будет рисовать твой портрет. - С вашего позволения, мы начнем сегодня же. - Художник поднялся и надел на плечо ремень своего ящика, переложил в другую руку трость. - Ну и добро. Трудитесь как вам лучше, у меня скоро совещание о рыбе. Ты, Парфений Иванович, его слушайся, делай все как надо. Для него ты только |
|
|