"Дмитрий Жуков. Алексей Константинович Толстой " - читать интересную книгу автора

совершенно счастливы".

...Глухо доносился голос священника:
- Венчается раб божий Константин рабе божией Анне...
- Венчается раба божия Анна рабу божию Константину...
Федор Петрович Толстой наблюдал за обрядом венчания с живейшим
интересом. Он уже познакомился с Анной Перовской. Она была умна, остра на
язык, и его удивляло, как она могла остановить свое внимание на его брате
Константине.
Федору Петровичу припомнился кадетский корпус, куда их с братом
определили с малолетства, сад, где они гуляли вместе, каменная стена вокруг
сада, расписанная фресками - изображениями исторических событий,
географических карт, планет и прочего. Дети играли, запоминая наглядную
премудрость.
Кроме Константина и Федора, в корпусе учились еще пять их двоюродных
братьев, все они жили в дортуаре, который называли "комнатами графов
Толстых". Верховодил у них Толстой, тоже Федор, но только Иванович,
прозванный потом Американцем. Он и тогда уже слыл сорвиголовой, был жестоким
драчуном и проявлял склонность к интригам.
Большеголовый Константин всегда был неуклюжим увальнем. Впрочем, лицо у
него хоть и некрасивое, но очень доброе и в этой доброте даже
привлекательное. Телом он всегда был крепок, широк в кости, а характером
слаб, податлив, отзывался на любую ласку, доброе слово, чем часто
пользовались другие, особенно будущий Американец, тороватый на злые
проделки.
Федор Петрович оглянулся и нашел глазами Федора Ивановича - Американца.
Среднего роста, плотный, смуглый, с черными вьющимися волосами, тот смотрел
на венчающегося Константина откровенно насмешливо. Они были произведены в
офицеры почти одновременно - Константин в семнадцать лет, Федор в
шестнадцать. Константин служил счастливо во Фридрихсгамском полку, считался
хорошим товарищем, не пропускал дружеских попоек... Привычка к вину осталась
и сильно потом помешала ему в жизни. Он был неплохим танцором, и как-то на
балу шведская королева даже избрала его своим кавалером. Константин Петрович
участвовал в серьезных делах, получил золотую шпагу за храбрость и много
других наград. Из-за серьезного ранения в левую ногу, отчего он стал
прихрамывать, его в двадцать шесть лет уволили в отставку "с мундиром". Но и
в свои тридцать шесть лет он по старой памяти был для Федора Ивановича
Толстого "растяпой"... Они с Константином Петровичем начали служить в одной
бригаде, только Федор Иванович уже через полгода за какую-то дикую выходку
был выслан из полка, потом возвращен, дрался на дуэли с полковником
Дризеном, разжалован в солдаты, снова стал офицером...
Впоследствии Булгарин писал о нем: "Все, что делали другие, он делал
вдесятеро сильнее. Тогда в моде было молодечество, а гр. Толстой довел его
до отчаянности. Он поднимался на воздушном шаре вместе с Гарнером и
волонтером пустился в путешествие вокруг света вместе с Крузенштерном".
Федор Петрович Толстой вспоминал, как сам был выпущен из Морского
корпуса мичманом и должен был идти в плаванье с капитан-лейтенантом Иваном
Крузенштерном на "Надежде", но не пошел, уступив место Федору Ивановичу
Толстому. Тогда Федор Петрович как-то вдруг нашел себя в искусстве.
Занимаясь математикой с профессором Фусом, однажды он в ожидании учителя