"Дмитрий Жуков. Алексей Константинович Толстой " - читать интересную книгу автора

Гофмана, выискивавший свидетельства волшебства у всех древних и недревних
авторов, начиная с Геродота, Диодора Сицилийского, Юлия Цезаря, Плиния,
Плутарха, Цицерона, заводил знакомства с ворожеями, но в своих попытках
отыскать это таинственное в жизни всякий раз наталкивался на шарлатанство.
Теперь он рассказывал о своем знакомстве со знаменитой гадалкой Ленорман.
Похожий на сестру, кудрявый Алексей Алексеевич повертел пальцем перед
носом бессмысленно таращившего глазенки графа Толстого, о судьбе которого
женщины недавно справлялись у одной петербургской гадалки, оказавшейся
женщиной весьма наслышанной о перипетиях жизни Толстых и Перовских.
- Поверьте, maman, и ты, Annette, она знала загодя о вашем приезде к
ней... И потом, что мудреного, если, часто гадая, что-нибудь и отгадаешь? Я
в бытность мою в Париже имел честь лично познакомиться с госпожою Le
Normand. Вы знаете, она предсказала судьбу первой супруге Наполеона,
императрице Иозефине... В одно утро на площади Лудовика. XV я взял фиакр и
приказал ему ехать к Le Normand. Ее знают все извозчики в Париже. Встречает
меня горничная, провожает в гостиную, просит подождать. Подхожу к окну и
вижу - горничная уж на улице, прилежно выспрашивает обо мне кучера. Наконец
отворилась стеклянная дверь, и меня впустили храм Пифии, которая присела
передо мною новейшим манером. Я увидел женщину лет за сорок, дородную, с
большими черными глазами. На столе у нее лежали всякие математические
инструменты, меж ними чучелы крокодила и змеи. В углу - скелет, завешенный
черным флером... Прошу гадалку открыть мне будущую судьбу, а она отвечает
вопросом: на каких картах хочу, чтоб она загадала, на больших или на
маленьких. "Какая между ними разница?" - спросил я. Отвечает: "Гадание на
маленьких картах стоит пять франков, а на больших десять". Я сказал, чтоб
гадала на больших. Она помешала их, пошептала над ними, так же как и у нас в
России это делается, и потом разложила их на столе... Многое она наговорила,
да только ничего из сказанного со мной до сей поры не сбылось...
- Так что ж, она обманщица? - спросила Марья Михайловна.
- Обыкновенная шарлатанка, - подтвердил Алексей Алексеевич. - Но это
еще ничего не доказывает. История знает примеры великих предсказаний.
Дельфийский оракул, скажем... Но тогда не знали так называемых esprits
forts2 Тогда славнейшие мудрецы боялись отвергать то, чего не понимали, а
теперь даже дети никому и ничему не верят, никого и ничего не боятся...
- Ну и дай бог, чтоб мой Алешенька ничего не боялся, - сказала Анна
Алексеевна, всегда мыслившая приземленно и посмеивавшаяся над увлечениями
брата.
- Бедные дети только принимают на себя вид крепких умов, между тем как
у них совсем иное на душе.
- А ты почем знаешь?
- Сам был ребенком... Но виноваты не дети, а их родители и воспитатели,
которые не умеют ни укрощать их самолюбия, ни давать правильное направление
неопытному и пылкому их уму.
Алексей Алексеевич, повинуясь своей склонности к отвлеченным
рассуждениям и раздвоению в мыслях, принялся говорить о свойствах
человеческого ума, о родах его, как-то: здравом смысле, проницательности,
понятливости, глубокомыслии, дальновидности, ясности, сметливости (le
tacte), остроумии, остроте (der Scharfsinn), гостином уме (espri de
societe). Разнородно ученый, он легко переходил с одного языка на другой, но
вскоре наскучил женщинам, которые с преувеличенным вниманием наклонились к