"Лене Каабербол. Жестокая Императрица " - читать интересную книгу автора

Я не могла не улыбнуться. Да уж, моя бабушка нередко сердилась. При
этом она не принимала никаких твоих извинений, пока ты сам не поймешь, что
поступил плохо из-за своей глупости, самолюбия, трусости или чего-то в этом
роде. И еще разговор с ней всегда придавал сил, или мудрости, или смелости,
которых тебе не хватало; и ты мог пойти и исправить то, что натворил.
Бабушке часто доводилось хмуриться и ворчать, но в конце концов она
заставляла тебя лучше разобраться в себе и в том, что происходит вокруг.
Я взглянула на змея и прислонилась головой к папиному плечу.
- Смотри-ка! - сказала я. - Кажется, теперь он не собирается спускаться
обратно.
- Ничего, я с ним справлюсь, - улыбнулся папа.
Вдруг со стороны парковых ворот раздался голос, выкрикивавший наши
имена. Это была мама.
- Что такое? - спросил папа.
Мама уже была на полпути к вершине холма, и даже на таком расстоянии по
ее лицу можно было определить, что случилась какая-то неприятность.
- Дядя Као, - сказала мама. - Он упал... Они отвезли его в больницу и
считают, что нам нужно приехать...
Папины руки дернулись. Дважды послышался звук как от лопнувшей струны -
сначала оборвалась одна нить змея, потом другая. Красный дракон освободился
и поплыл по небу прочь. Я знала, что мы никогда больше его не увидим, но в
данный момент это было не важно.
- А как он сейчас? - спросила я, чувствуя, что невидимая рука сжимает
желудок. - Может, с ним ничего серьезного?
Мама заколебалась, и я поняла, что дела обстоят серьезнее некуда.
- Мы должны навестить его, - заявила она.
Лежа на белом больничном белье, дядя Као казался очень маленьким и
высохшим. Конечно, он был уже стар, он приходился почти ровесником бабушке.
Но обычно он не выглядел таким изможденным и бледным как бумага.
- Привет, девчушка, - сказал он мне. Но хотя дядя улыбался, его голос
был топким и слабым, как струна, как нить, за которую держат бумажного змея.
И эта струна уже была надорвана. От таких мыслей у меня по коже поползли
мурашки.
- Привет, дядя Као, - ответила я. Мы все звали его так, но на самом
деле он не состоял с нами в родстве - это был старый друг моей бабушки и
кто-то вроде любимого крестного для всей нашей семьи. Он всегда был рядом,
по крайней мере, с тех пор, как я себя помнила.
Я слышала, как за дверью, в ярко освещенном коридоре, папа
разговаривает с Ли, внучкой дяди Као. Здесь, в палате, свет был слабым,
приглушенным, как будто врачи боялись, что он может повредить старым усталым
глазам больного.
- Спасибо, что пришла навестить такую старую развалину, - сказал он. -
Когда доживешь до моих лет, постарайся научиться ходить не падая.
Я не нашлась что сказать. Просто взяла его за руку. Рука оказалась
гораздо холоднее, чем обычно.
- Дело тут не в самом падении, - объясняла кузина Ли моему отцу за
стеклянной дверью. - Когда я пришла утром, чтобы приготовить ему завтрак, то
нашла его в ванной. Он пролежал всю ночь на холодном полу, и врачи говорят,
что теперь у него воспаление легких.
- Но есть же антибиотики, разные лекарства! - очень громко и с гневными