"Александр Кабаков. Сочинитель" - читать интересную книгу автора

делается! У самого-то все времени нет.



АРХАНГЕЛЬСКОЕ. ИЮЛЬ

То, что днем было очевидно как прозрачная узкая рощица, возможно,
даже искусственного происхождения, ночью стояло непроглядно темным,
угрюмо-шумным на ветру лесом, из тьмы тянуло сыростью, и узкий асфальтовый
подъезд, ныряя в заросшую лощину и поднимаясь на невысокий холм, едва
заметно светлел под дымящимся, скользящим в облаках лунным светом. Сырой и
жесткий ветер входил в машину поверх левого приспущенного стекла, путался
в коротко стриженных волосах водителя "Волги" и закручивался над пустыми
задними сиденьями.
Аккуратный, в полушерстяной гимнастерке столичного округа,
краснопогонный солдатик вышел на крыльцо кирпичного домика у ворот,
осветил фонариком номер машины и скрылся в сторожке. Темно-зеленые ворота
в глухом заборе поехали вбок, и "Волга" продолжила путь по узкой
асфальтовой дороге среди точно такого же темного, но уже за забором, леса.
Метров через двести водитель затормозил. Свет, падавший из широких стекол
большой веранды сквозь полупрозрачные оранжевые шторы, оставляя во тьме
зубчато-неровный силуэт большого трехэтажного дома, обозначил матовое
золото погон, седину - и вновь прибывший ступил в яркий, теплый мир
ночного застолья.
Вокруг застеленного цветастой клеенкой стола сидели четверо почти
одинаковых мужчин - вроде спортивных тренеров: крупные, тяжелые,
груболицые, между пятьюдесятью и шестьюдесятью, в тренировочных
трикотажных куртках с высоко застегнутыми молниями, в кое-как натянутых
трикотажных же штанах. Один сидел, далеко отодвинувшись от стола вместе с
тяжелым, довольно обшарпанным стулом, темно-красная плюшевая обивка
которого по краям сильно вытерлась и лоснилась белесым. Он покачивался на
задних ножках и, закинув ногу на ногу, старательно удерживал шлепанец,
зацепив его растопыренными пальцами и напрягая ступню. Трое, наоборот,
придвинулись к столу очень близко, налегли на него локтями. Коньяк,
несколько тарелок с нарезанной дорогой рыбой, остатками икры, жирной
копченой колбасой, две переполненные окурками пепельницы создавали обычный
натюрморт мужского стола, только качество еды и питья отличало этот стол
от сотен и тысяч других, вокруг которых сидели в это время десятки тысяч
мужчин в стране...
- Здорово, Иван Федорович. - Раскачивавшийся на ножках стула кивнул
вошедшему, с неудовольствием глянув на его костюм. - Лучше ничего не
придумал, чем в мундире приехать? Тут по трассе кто только не шастает, и
дипломаты, и корреспонденты, вокруг их дачи, а ты своими эполетами
сверкаешь... Небось еще и шофера привез?
- Сам за рулем, - обиженно ответил генерал, подсаживаясь к столу.
Один из аборигенов в спортивной одежде тут же отыскал чистую рюмку, налил
коньяку, поставил перед гостем. - Сам всю дорогу, понимаешь, за баранкой,
как пацан, а ты еще мне вычитываешь...
- Ладно, - вздохнул, продолжая качаться, будто испытывал устойчивость
стула, человек в шлепанцах. - Ладно, что с тобой делать... Ты же небось