"Александр Кабаков. Поход Кристаповича." - читать интересную книгу автора

неизвестно где, звонил кто-то из соседей, делаю им психа, под шум
сматываюсь в форме и с пугачом, в такси до Солянки, в подъезд, через
черный ход в Подколокольный, опять в такси, до Бронной... Так?
- Так, - кивнул Кристапович. Молча и быстро переложили деньги в
валявшуюся на полу между сиденьями Мишкину балетку. Мишка вздохнул, глядя,
как выбирается из машины Колька, потянул его за рукав снова внутрь:
- Ну, уже не боишься?
Колька заржал как-то слишком весело:
- А когда я боялся? Я боюсь?! Мишаня, а тебя накатиком не заваливало?
А ты в своей сраной разведке перед заградотрядом на мины ходил? А меня
заваливало, понял, я ходил, понял?! Я ничего не боюсь, понял?! Мне на
них...
Высвободил рукав, пошел, обернулся и крикнул на всю быстро темнеющую
под осенним слезливым небом улицу:
- Не бздимо, перезимуем! - и скрылся за углом.
А Михаил переждал светофор, бросил папиросу в окно - и рванул на
Сретенку, к себе. То есть, к Нинке.
Нинка лежала в постели, одеяло натянуто на голову, ноги торчат.
- С работы твоей звонили, - сказала она из-под одеяла, не меняя позы.
- Судом грозили за прогул. Я сказала - заболел ты. Справку Дора Исааковна
сделает... Пока ее с работы не погнали...
Михаил откинул одеяло. Нинка немедленно перевернулась на спину, прямо
и светло посмотрела ему в глаза. Груди сплющились и развалились на
стороны, запал живот - худа была Нинка, а для своих двадцати восьми и
телом жидковата, курила много, валялась допоздна, налегала на "три
семерки" и жирное печенье "птифур", вечно засорявшее колючими крошками
постель, а шло все не в коня корм, ребра и ключицы торчали, а от дурной
жизни только кожа повисала. И при этом - непонятная была в этой девке
какая-то штука, от которой многие чумели, да и Михаил был ей подвержен...
Как сказал однажды аккордеонист из колизеевского оркестра, много чего
повидавший мужик, чудом уцелевший поляк из Львова: "Не то пшиемно, же пани
хце запердоличь, а то, же хце завше..." Мишка понял не все слова, но со
смыслом был вынужден согласиться...
- Потом, потом, Нина, потом, - тихо и серьезно сказал он, и Нинкины
глаза сразу потемнели, ушла прозрачность. - Потом, милая, сейчас не до
того. Ты бы оделась, а?.. Насчет справки - умница. Только бы Дора успела,
а то доберутся и до этой несчастной убийцы в белом халате... Теперь вот
что, нужен паспорт женский, молодой, лучше татарка. Сделает твой Яцек? Он
же там через каких-то своих делал кому-то? Да не моя это баба, молчи,
молчи, не моя, это дело, поняла?! Дальше: я весь день болею, лежу здесь.
Соседям скажи - с желудком что-то, мол, не беспокойте его...
- Много они тебя беспокоят, - Нинка слушала внимательно, не
удивляясь. Попеть пяток лет в "Колизее" - ко всему привыкнешь...
- Что бы ни случилось, - продолжал Михаил, - меня не ищи. Спросят -
да, бывал, больше не заходит, ничего не знаю. Но, надеюсь, - не спросят...
Сейчас соседи дома?
- Нет никого, - Нинка уже сидела в постели, подтянув к груди нот,
оглядывалась в поисках халата. Мишка отвернулся - она уж и вовсе
отключилась вроде, о делах думает, а села все-таки так, что и грудь
подтянулась, и что нужно - видно... Зараза...