"Вячеслав Кабанов. Все тот же сон " - читать интересную книгу автора

каменюку, - обрушили ее на этот каземат...

Забава не вышла. Мы ничего не увидели и не услышали. Нас сразу ослепило
и оглушило, и отбросило к стенке. Протерев глаза и проморгавшись, мы увидели
рожи друг друга. Они горели и были усыпаны черными точками. Чернота не
стиралась и не смывалась. Не помню, чем я объяснил бабе Шуре эти черные
точки. Во всяком случае, угольки нам больше не давали.

Да, были ж еще гранаты и мины! К счастью, их было меньше, и мы обошлись
только рассказами о том, как тому-то и тому-то руки-ноги поотрывало.

Но однажды я увидел в нашем саду, под грушей, в траве, что-то похожее
на гранату. Я взвизгнул и кинулся к ней, а рядом был Жорка с Новороссийской,
он тоже взвизгнул. Мы разом ухватились за гранату и покатились по траве с
криком: "Я первый! Я первый!", - вырывая ее друг у друга. С танка спрыгнул
человек в комбинезоне и в черном шлеме, подошел и забрал гранату. И сказал
назидательно: "Противотанковая!".

Счастливое детство мое продолжалось.

Через форточку

И вот я проникаю в чужой, незнакомый мне дом через форточку. Я тонкий и
гибкий, как червячок. Для меня форточка - целые ворота. Только она высоко.

Меня подняли, сунули головой вперед, и я, опираясь о воздух, плавно
опустился на пол.

Я в чужом доме. Во тьме и впервые. Выбираю предметы. Помню тяжелые
бронзовые подсвечники... Была, была в старом Геленджике старая
интеллигенция!

***

Кому довелось при советской власти служить в каком-либо ведомстве или
трудиться в сфере производства, тот помнит, конечно, одну непонятную и
оттого очень страшную кару, применяемую за нарушение трудовой дисциплины или
иную провинность.

Начальник вдруг переставал орать и ледяным прокурорским голосом
отчетливо произносил:

- Пишите объяснительную записку!

Господи, за что?! Этот немой вопрос застывал на губах приговоренного.

Для меня тут была загадка. Не мог я понять, отчего эта странная мера
рождает в душе подвергнутого наказанию такой нестерпимый ужас. Понять не
мог, а самому испытать все как-то не доводилось.