"Вячеслав Кабанов. Все тот же сон " - читать интересную книгу автора

Даже когда в заводской котельной опустил я шланг в люк, вырезанный в
полу, чтобы пополнить котлы водой, и обронил в отверстие брезентовую
рукавицу. Рукавица всосалась в подводный насос, заклинила его, и все котлы
пришлось гасить, выгребая из топок горящий уголь на каменный пол. Когда же
извлеченная рукавица была опознана, начальник отопительных систем товарищ
Соколов только головой покачал в мою сторону.

И когда в типографии, где я, помимо резальной машины и катания вверх и
вниз бумажных ролей, еще переплавлял в доморощенной печке отработанный
шрифт, а потом огромной поварешкой разливал расплав в изложницы, производя
таким образом свинцовые чушки для линотипа, но как-то, запалив эту печь,
вышел покурить, а потом отвлекся с брошюровщицами и про печь позабыл, а она,
пережегши все, что могла, залила весь пол глубокой свинцовой лужей... Даже
тогда мне просто вручили умеренную кувалду и зубило, чтобы я сколол весь
этот заледеневший свинец для новой переплавки.

И только в армии пришлось мне услышать магическую фразу, адресованную
лично мне. Начальник штаба подполковник Филатов за мою самоволку объявил эту
высшую меру, и я, так долго ее лишенный, почувствовал волнение, переходящее
в тихую радость.

Мне указали стол и стул. Мне дали четыре листа чистой белой бумаги,
чернильницу и перо. Меня оставили одного. Никто не сказал мне, как это
делать, была только тема, и тема была - я сам.

Я обмакнул перо, поднес его к белому чистому полю и - весь затрепетал.
О, блаженство! Я пишу, и меня будут читать.

Теперь пишу я по своему хотенью и вовсе не знаю, что из этого станет.
Что скажет мой неведомый читатель? И будет ли он? Ведь у него свое хотенье,
а щучьего веления нету... И я же ничего не сочиняю. Где? Где у меня интрига
и закрученный сюжет?!

Конечно, пианист Александр Гольденвейзер (между прочим, крестный отец
Андрея Дмитриевича Сахарова) в книге своей "Вблизи Толстого" записал
высказывание Льва Николаевича:

Мне кажется, что со временем вообще перестанут выдумывать
художественные произведения. Будет совестно сочинять про какого-нибудь
выдуманного Ивана Ивановича или Марию Петровну. Писатели, если они будут,
будут не сочинять, а только рассказывать то значительное или интересное, что
им случилось наблюдать в жизни.

Вот я и рассказываю то, что мне интересно, и мне же - значительно. А с
этим как войти в расположение читателя и взять его врасплох? Разве что -
через форточку?

Эх, кто бы подсадил.

Начало дороги