"Вячеслав Кабанов. Все тот же сон " - читать интересную книгу автора

шестидесятых годов, к началу XX века так разрослось, что стало выламываться
из рамок местного хозяйственного самоуправления, и губернские земские
собрания уже принимали резолюции с призывами к свободе слова, собраний и
вообще контроля над действиями правительства. Чтобы как-то утишить земских
либералов, правительство запретило общеземские съезды, и земцы стали
проводить "совещания", к одному из которых, к Петербургскому, Владимир
Семенович и готовил спешные доклады, что видно из письма. А "совещания" и
были - те же съезды.

Борис же Кабанов (мой дед Борис), будучи молодым человеком и студентом,
любил - погорячее и уже на втором году высшего обучения был отчислен за
участие в студенческом митинге. Отец помог восстановиться, а сын через год
подвергся аресту по ст. 121 Уложения о наказаниях - за участие в
беспорядках. И в Пятом году студент Борис Кабанов состоял уже в "дружине",
то есть в боевом вооруженном отряде. По времени где-то вскоре и состоялся
развод Владимира Семеновича с матерью Бориса.

Отчего происходят разводы, в точности никто знать не может. Даже
разведенные - муж и жена - трактуют по-разному... Где же другим, даже
близким, судить? Потому и не станем строить догадок, тем более - дело не
наше. Только вот, разве к слову, приведу один факт. Хотя Владимир Семенович
к революционности сына снисходительно относился, но, может быть,
снисходительность он только проявлял - в духе времени, а на самом-то деле
решительно хотел уберечь любимого сына от пагубных следствий. Хотел, да не
мог. Находил ли он в этом поддержку у жены своей, мамы Бориса? Ничего мы об
этом не знаем. А знаем лишь то, что в архивах Бутырской тюрьмы покоится
"дело Варвары Николаевны Кабановой", заведенное в феврале 1905 года. Не тут
ли сокрыта причина?

Конечно, развод осложнил отношения сына с отцом, и в 1906 году Борис,
только что восстановившись на V курсе, неожиданно подает прошение об
отчислении по причине "невозможности платить за учение". Платил-то отец. Но,
как видим, к девятьсот седьмому году все опять примирились.

Подробности революционного прошлого моего деда мне неизвестны, но
некоторые обстоятельства можно представить по одному косвенному
свидетельству.

Князь Владимир Андреевич Оболенский, тоже земец, а потом депутат Первой
Думы от Крыма, уже в эмиграции (ну а как же!) написал великолепнейшие
мемуары, изданные русским издательством в Париже (YMKA-PRESS, 1988).
Владимир Оболенский был годами десятью старше Бориса Кабанова, имел четверых
детей и, стало быть, больше тяготел к "отцам". И хотя был независим, смел и
решителен (отчего в конце концов тюрьмы не миновал), но все же в революцию
не шел, оставаясь земцем-конституционалистом и кадетом. Если общеземские
съезды (то бишь, совещания) проходили в Москве с непременными общими обедами
на двести человек в "Праге" на Арбате... Но пусть лучше князь Оболенский сам
расскажет: