"Огюстен Кабанес, Леонард Насс. Революционный невроз " - читать интересную книгу автора

следующего ближайшего случая...
Заглядывая в историю средних веков, в эпоху, когда особенно
свирепствовали физические и моральные эпидемии, вроде чумы, суеверий, веры в
колдовство и т. п., мы и там наблюдаем, как много раз, эпидемически
распространяясь, паника овладевала толпой, вселяя неописуемый ужас в души
суеверного населения Европы. Разражались нередко самые невероятные припадки
всеобщего, поголовного безумия; страх перед воображаемой опасностью
переходил в действительный бред преследования, и так как преследуемые в
известных случаях легко превращаются сами в преследователей, то на этой
почве разыгрывался целый ряд ничем иначе и не объяснимых жестокостей и
ужасов.
Чтобы остановить распространение чумы, собирались, например, не более и
не менее как попросту сжечь целиком городок Динь[2] со всем его населением!
В Лотарингии матери пожирали собственных детей, делясь между собою этой
страшной пищей и установляя в этом отношении роковую очередь.[3]
Прокаженные обладали печальным свойством вызывать особенный страх среди
населения. Их обвиняли в отравлении источников и колодцев, совершаемом,
будто бы, с целью отомстить обществу, изгонявшему их из своей среды.
Сколько судебных преступлений, не говоря уже о судебных ошибках,
совершалось тогда исключительно под влиянием страха?
Другие парии человечества, евреи, также не раз служили предметом
народного озлобления. Основанием для сожжения их целыми толпами было,
например, бессмысленное обвинение их в том, что они, якобы, умышленно
отравляют и заражают воздух зловредными миазмами. Можно смело утверждать,
что главным основанием их систематического избиения была вовсе не столько
религиозная или экономическая вражда, сколько именно тот безотчетный страх,
который они внушали суеверному и робкому населению своей обособленной и
скрытной жизнью.
Панический страх перед чарами мнимых волшебников по временам также
охватывал огромные невежественные массы и являлся как бы отмщением за
преследования, коим подвергались несчастные колдуны.
В сфере моральной имели место те же явления и с теми же последствиями.
Страх перед 1000-м годом остается знаменитым в истории, хотя в данном случае
он проявлялся не в насилиях, столь свойственных этому времени, а в
охватившем все народы западной Европы мистическом настроении. В припадках
набожности все преклоняли колена и, вознося к небу молитвы, благоговейно
ожидали светопреставления, и в особенности обещанного после него воскресения
мертвых и страшного суда, имевшего разрешить человечество от всех его земных
страданий и печалей. Одним словом, не подлежит ни малейшему сомнению, что
панический страх составлял характерную черту состояния умов средневекового
общества.
С великой революцией во Франции вновь проснулась общественная паника,
которая считалась, после эпохи Вольтера и Дидеро, навсегда погребенной во
тьме веков.
Увы, этот факт, грубый, но неоспоримый, - налицо, и еще раз
свидетельствует нам о том, что если насильственные революции с одной стороны
даруют свободу рабам и снимают тяготы с плеч угнетенных и обремененных, то
они же являются и моментами нравственного регресса толпы, общего упадка
умственных и экономических сил страны и взрыва низменных и грубых инстинктов
народных масс.