"Александр Кацура, Михаил Костин. Волшебная реликвия " - читать интересную книгу автора

совсем не страшно. "А сейчас идите и порадуйте собранными боровиками да
маслятами своих добрых матушек, которые давно уже волнуются. Ваша деревня
вот за этими побелевшими от времени стволами". Старик рукой показал
направление. Показал и исчез, а серебряный свет, освещавший убегавшую за
огромные белесые стволы тропинку, непостижимым образом остался. Не прошли
детишки и ста шагов, как вышли на окраину родной деревни. Серебряный свет к
тому времени пропал, зато хорошо был виден огонек в оконце крайней избы.
Встреча в лесу произвела на них такое сильное впечатление, что они даже
не решались обсуждать ее между собою. Все трое почему-то делали вид, что
ничего не произошло. Постепенно им стало казаться, что старик им просто
привиделся, потому что они были утомлены и напуганы темным лесом. Но сейчас,
шагая за скрипучей подводой, все трое вспомнили это приключение детских лет.
Вспомнили слова "Вам дадут оружие и заставят убивать людей".

В деревне трое друзей слыли сорванцами и лентяями. Особенно Валик,
который если не валялся на сене, то гонялся за петухом Жаном-наглецом,
тренируя его в беге, или больно дергал за хвосты местных котов. Коты
разбегались, только завидев издалека внушительную фигуру их мучителя.
Галик был тихим пареньком, в деревне его считали умником. Но мать
частенько бранила его за то, что он плохо следил за огородом, который порос
сорняками. То же самое и суровый отец Арика: он искренне считал своего сына
лоботрясом и был недоволен тем, как тот помогал ему в кузне. Все знали:
любимым делом парней было запрятаться в кусты, где они целыми днями готовы
были сражаться в какую-то пустяковую игру. Но теперь деревня спохватилась.
Кое-кто даже вздыхал: ох, вернутся ли наши пареньки? Не убьют ли их на этой
далекой, непонятной и страшной войне?
Уходя с военным обозом, Арик не догадывался, что девушка с русой косою,
совсем юная, но уже прославившаяся навею деревню своим искусством вышивания,
тайком посмотрела ему вслед. А когда вернулась в свой дом, то, взяв в руки
цветные нитки и пяльцы, прежде чем продолжить свое вышивание, спела в тишине
начальные строки старинной баллады:

Ее он любил когда-то,
Да взяли его в солдаты.
Ему сказала она:
"Зачем так печален взор твой?
Живой ты будешь иль мертвый -
Я стану ждать у окна,
Пока отгремит война".

На первом же привале трое друзей осторожно заглянули в свои мешочки и
выяснили, что у каждого одна и та же сумма - двенадцать серебряных и
двадцать семь медных монеток. Таких денег они никогда еще не держали в
руках.
И все же - сердце какого юноши не вздрогнет от вида военной формы, от
блеска оружия, которое вот-вот станет его личным? Они все трое шли от
каптенармуса с ворохом военной одежды и, что скрывать, в каком-то радостном
возбуждении. Больше всех радовался Валик. В просторной палатке,
расположившись у мутноватого осколка зеркала, когда-то украшавшего
купеческое трюмо, а ныне криво угнездившегося на раскладном походном кресле,