"Нагаи Кафу. Соперницы " - читать интересную книгу автора

хотел дать образование, сделать большим человеком, чтобы вернуть роду своих
предков былую славу. Однако, рожденный на циновках дома гейш, Сехати уже в
начальной школе стал проявлять интерес и склонность к лицедейству. Отец
крепко его за это бранил, даже трепку не раз задавал - вот до чего доходило.
В конце концов не осталось иного выхода, как позволить сыну добиться успеха
хотя бы на том поприще, где это было возможно. Когда мальчику исполнилось
двенадцать, отец попросил актера Итикаву Дансю взять его в обучение. Сехати
получил сценическое имя Итикава Райсити, а после кончины Дансю в двадцать
лет стал лицензированным исполнителем, причем столь успешным, что другие
актеры ему завидовали. Однако внезапная простуда, вызвавшая воспаление
легких, трагически оборвала его жизнь.
Как раз в это время младший брат Сехати, по имени Такидзиро, - он почти
уже закончил среднюю школу - попал под подозрение во время полицейской
облавы на неблагополучных подростков, устроенной по всем кварталам. Получив
предупреждение от властей, он был тут же отчислен из школы.
То одно, то другое - старик совсем потерял интерес к жизни, а тут еще у
него случился спор с собратьями по цеху, такими же сказителями. Сердитый на
всех и вся, старик вспылил, и дело кончилось тем, что он вернул свою
лицензию.
Поскольку сказитель Годзан не по рождению унаследовал профессию
артиста, речи его порой бывали строптивы, и коллеги его недолюбливали. Сам
он в глубине души смирился с бесплодностью человеческой жизни и не настроен
был относиться серьезно ни к себе, ни к окружающему миру, однако былая
гордыня и причуды проявлялись помимо его воли.
Пока жив был его учитель Итидзан, Годзана приглашали время от времени
на банкеты и вечера, и однажды на торжестве в честь новоселья некоего быстро
разбогатевшего господина он затронул щекотливую для хозяина тему, увлекся, и
красноречие довело его до провала. С тех пор он стал говорить, что
выступления на банкетах не для него - требуют слишком большой
осмотрительности, и потому на все приглашения частных лиц он неизменно
отвечал отказом, а выступал лишь на подмостках общедоступных концертных
площадок. Ведь если рассказчик не чувствует себя на сцене свободно, так, как
ему самому нравится, то и другим не интересно, - считал Годзан. Если кто-то
хочет послушать рассказчика Годзана, то будь он хоть аристократ, хоть иной
почтенный господин - милости просим в концертный зал. Ни перед людьми
благородными, ни перед простыми ремесленниками Годзан не лебезил и не
подлаживался и в этом был похож на рассказчика былых времен Весельчака
Сидокэна.
Это была низенькая, раздавшаяся вширь плотная старушка. Однако в ее
облике не было ничего общего с теми наглыми, безобразно жирными хозяйками
ресторанов и чайных домов, которые в лицо не устают льстить, а стоит
отвернуться - сразу начинают злословить. В ее довольной физиономии с
круглыми глазками и обвисшими полными щечками любой разглядел бы душу добрую
и открытую.
Она, видимо, только что вернулась с банкета, поскольку на ней было
кимоно тонкого шелка с рисунком "акулья чешуя" и шелковый же пояс оби из
узорчатого атласа. В ее манере одеваться, да и во всем ее облике, был
отпечаток какой-то редкой по нынешним временам основательности, она
выглядела скорее не гейшей из квартала Симбаси, а учительницей музыки в
стиле кото или иттю. Дзюкити и на самом деле была такой спокойной и