"Нагаи Кафу. Соперницы " - читать интересную книгу автора

оказалась не только железнодорожная линия Токайдо, но и Тохоку, Комае
уговорила ссиоку остановиться в "Трех веснах" в Моригасаки. Это была не
гостиница для обычных постояльцев, а вилла солидного и влиятельного в районе
Симбаси чайного дома "Тайгэцу", расположенного в квартале Коби-ките.
Поначалу хозяйка дома "Тайгэцу", пресыщенная успехом своего заведения,
выстроила виллу для собственного отдыха и душевной услады. Но, поскольку она
была из породы тех, кого никогда не отпустит врожденная алчность, ей стало
жаль, что прекрасная, просторная вилла большее время оставалась пустой. Она
поручила чайный дом в Коби-ките заботам приемной дочери и опытной прислуги,
а на вилле устроила нечто вроде филиала, и благодаря посредничеству
постоянных клиентов, а также гейш сдавала виллу для любовных свиданий.
Поскольку в отличие от гостиницы постояльцев здесь было мало, они
чувствовали себя так, словно арендовали частную резиденцию, и от души были
щедры на чаевые. В свою очередь, каждая гейша надеялась, что, если она
приведет на виллу хотя бы еще одного гостя, повысится ее репутация в глазах
влиятельного в Симбаси заведения "Тайгэцу". Некоторые из гейш даже покупали
на свои деньги гостинцы и, возвратившись в Токио, являлись с ними в конторку
дома свиданий "Тайгэцу" в Коби-ките, гордо заявляя:
- Премного обязана вам за вчерашний вечер на вилле...
Похоже, что и Комае не без умысла порекомендовала ссиоке виллу "Три
весны".
Когда ушла служанка, собиравшая со стола посуду после завтрака, было
уже больше десяти часов. Небо ранней осени было подернуто тонким слоем
облаков, но, даже когда набегающий легкими волнами ветерок вдруг стряхивал
росу с растущих у края веранды кустиков хаги, это не смущало хора насекомых,
они продолжали, как и ночью, свой тихий неумолчный звон.
Комае, зажав губами сигарету "Сикисима", растянулась на животе и
рассматривала принесенную служанкой газету "Мияко". Зевнув, она подняла
наконец голову и деланно изрекла:
- Хорошо, правда? Тишина...
Отрешенный взгляд ссиоки, который с сигарой в зубах привалился на бок,
опершись о локоть, уже давно устремлен был только на женщину. Теперь он
медленно поднялся и уселся как следует.
- То, что я предлагаю тебе, будет для тебя только благом. Хватит, не
пора ли оставить ремесло гейши?
Комае молчала, только обратила к нему сияющее, смеющееся лицо.
- Комае, почему все-таки ты не хочешь это бросить? Ты боишься
довериться мне?
- Не то чтобы боюсь, но...
- Так и есть. Разве это не значит, что ты мне не веришь?
- Но ведь ничего не выйдет. У вас и так есть гейша Рикидзи и еще
хозяйка заведения "Мурасаки" в Хамате... Может быть, некоторое время мне и
будет очень хорошо, но вскоре все непременно разладится.
- Но разве я по существу не расстался уже с Рикидзи? Ведь вчера вечером
я столько тебе об этом говорил, и ты опять? А в Хамате я с самого начала не
имел никаких обязательств. Ну, если тебя это так смущает, тогда разговор
окончен.
В ответ на его резкий решительный тон, она вдруг, словно младенец,
ищущий материнские сосцы, потянулась к нему, прильнула и, разворошив полы
его ночного кимоно, уткнулась лицом в голую мужскую грудь. Произнося слова