"Нагаи Кафу. Соперницы " - читать интересную книгу автора

немного в нос, она замурлыкала:
- Сразу рассердились... Ну, пожалуйста, не надо спешить...
ссиока чувствовал, как от прикосновения ее прохладных волос и горячего
лба по груди побежали мурашки, а передающаяся коленям тяжесть и тепло
женского тела - он все еще сидел скрестив ноги - постепенно проникали до
самой глубины его естества. Это острое переживание неожиданно затопило его
каким-то опьяняющим счастьем, и, заставив себя разлепить тяжелые от
вчерашнего бессонья веки, он вновь окинул восхищенным взглядом
примостившуюся на его коленях полураздетую Комае. Ему показалось, что
большего счастья он не узнает никогда и что он хотел бы обнять и держать в
своих руках не только тело, но и душу, и все-все, что составляет
существование этой женщины.
ссиока не мог надивиться самому себе. Для него было совершенно
непостижимо то, что эта женщина, которую он легко когда-то покинул, уезжая
за границу, теперь стала настолько занимать его чувства. В начале нынешнего
лета, в тот вечер, когда он случайно встретил ее в Императорском театре и
пригласил в чайный дом "Хамадзаки" в Цукидзи, ему всего лишь хотелось
вспомнить свои студенческие годы, в этом и был весь интерес. Одним словом,
это была прихоть на один вечер, но вечер следовал за вечером, и, сам того не
сознавая, он стал одержим желанием обладать ею всецело, чтобы Комае
принадлежала лишь ему.
Это было удивительно для него самого. И ни в коем случае не входило в
его планы... Он сознавал это, но каждый раз, глядя в лицо Комае, чувствовал,
что сердце его уже не свободно в привычном ему смысле - это его изумляло. До
сих пор он как только мог наслаждался жизнью, но таких странных переживаний
не испытывал еще ни разу.
Со студенческих лет ссиока был большим педантом, его считали сухарем,
чуждым эмоций, говорили, что к людям он относится с пренебрежением.
Отправлялся ли он с товарищами поесть гречневой лапши, или это была дорогая
говядина сукияки, он ненавидел, чтобы кто-то платил за него, но так же
ненавидел и сам платить за других. Его подход был таков: каждый вносит свою
долю строго по счету. Как раз в это время он начал покупать услуги гейш, и
здесь у него также были твердые принципы. Он считал, что, если подавлять
стихийную плотскую страсть, можно навлечь на себя позор, попавшись в сети,
расставленные дилетанткой, какой-нибудь гостиничной служанкой. Уж лучше
действовать без ошибки, наверняка, покупая женщину за деньги, как это
заведено. Ему казалось, что, с гарантией покупая любовь женщины, в которой
уверен, он сможет к тому же избавиться от гнета страстей и со свежими силами
всякий раз добиваться на экзаменах высших баллов, - иными словами, он сумеет
разом получить и наслаждение, и пользу. Для него, так называемого
современного молодого человека, авторитет конфуцианского учения, которое
правило сердцами людей прежних эпох, совершенно померк. Ради достижения
своих целей он не хотел, да и не мог раздумывать о средствах, он всегда
стремился к победе. В том не было его вины - то было веяние времени.
Каждый месяц ссиока тщательно планировал свой бюджет, вплоть до того,
что прикидывал, сколько раз он будет встречаться с женщиной и в какую сумму
это станет. Если он не превышал намеченных трат, то без сожаления отдавал
женщине и остаток выделенной суммы, зато в случае перерасхода, сколько бы
писем с просьбами о встрече он ни получал, сколь близкими ни были бы
отношения, он твердо отказывался от свиданий.