"Нагаи Кафу. Соперницы " - читать интересную книгу автора

ссиока и правда не мог устоять - хороша, до чего же хороша была эта ее
прическа марумагэ. Уже четвертый или пятый раз Комае приходила к нему на
свидание, запросто уложив волосы в узел марумагэ и подобрав полы кимоно выше
обычного, - она говорила, что навещала кого-то в больнице. В этом облике она
совсем не похожа была на гейш, с их волочащимися полами кимоно, с их
традиционными прическами цубуси или итегаэси. Он увидел ее в новом свете, и
чем-то она напомнила ему актрису Каваи, играющую в современных постановках.
В ней было нечто совсем особенное, свежее, неизведанное им ни с Рикидзи,
гейшей до кончиков ногтей, ни с хозяйкой дома "Мурасаки", грузной и
временами до отвращения неприбранной женщиной. С тех пор, как к нему пришло
это чувство новизны, он вдруг захотел, чтобы Комае была с ним всегда именно
такой, какой она была теперь, именно в этом облике. Подавить это желание ему
с каждой встречей становилось все труднее.
Все это лето ссиока работал, зато теперь, в начале осени, взял неделю,
чтобы спокойно отдохнуть; он горел желанием в этот раз непременно одержать
над ней верх и уговорить. Он счел, что для этой цели вилла "Три весны"
подходит гораздо лучше, чем курорты на горячих источниках Хаконэ или
Сюдзэндзи, поскольку на вилле они с Комае будут наедине, поставлены лицом к
лицу и ничто не сможет отвлечь или помешать. Однако уже на третье утро из
Токио позвонил Эда - что-то там случилось в связи с продажей акций, и ссиоке
непременно понадобилось на время съездить в город. К вечеру, однако, пусть и
поздно, он собирался вернуться. Условившись, что Комае позовет на это время
для компании хотя бы знакомых гейш и будет его ждать, он уехал, а
предварительно договорился о визите Ханаскэ из дома Дзюкити и еще одной
гейши из чужого заведения, Тиемацу.
Когда Комае одна вернулась в комнату, она обессилено опустилась на
татами и разрыдалась, уткнувшись лицом в пол. Нервы ее были на пределе, она
и сама не понимала, что с ней. Все эти два дня и две ночи, как бы ни
хотелось ей убежать от его неотступных уговоров и надоедливых увещеваний,
бежать было некуда, и больше она уже не в силах была заботиться о его
чувствах и настроении. Она слишком устала, голова раскалывалась от боли.
Стоило подумать о том, что ее ждет, останься она здесь еще на два или три
дня, как вилла "Три весны", выбранная по ее же рекомендации, показалась ей
сущей тюрьмой.
Откуда-то послышалось петушиное пение. Для Комае оно прозвучало
внезапным напоминанием о провинции, и в душе сразу поднялось все то, что она
когда-то испытала в далекой глубинке, в провинции Акита: горечь, тоска,
страх. Вслед за петухами закричали вороны. У края террасы тихонько и
неумолчно звенели насекомые. Комае почувствовала, что больше она не в
состоянии это выносить. Казалось, еще немного она пробудет здесь, в этой
спячке, и уже никогда не сможет вернуться обратно в Симбаси. И почему ей
чудилось, что в Симбаси так уютно и безопасно? Но только Комае вдруг решила
бежать из этого дома. Она уже ничего больше не соображала и, не зная дороги
никуда, кроме туалета, выскочила в коридор как была, подпоясанная лишь узким
пояском.
В коридоре она нежданно столкнулась с красивым молодым человеком в
банном кимоно и с круглым веером в руке. Молодой человек удивился еще более
самой Комае, поскольку, кажется, считал, что находится в доме один, и
обходил комнату за комнатой, как подрядчик на строительстве. Ему было
двадцать семь или двадцать восемь лет, и по подведенным тушью выбритым