"Нагаи Кафу. Соперницы " - читать интересную книгу автора

сказала, что и сама отлично помнит, как это бывает, и принялась бесконечно
повторять свою историю, заявляя, что в хорошее время мужчины хороши, а стоит
поменяться их настроению - сразу становятся бессердечными. Это был сильный
аргумент в пользу теории о мужском непостоянстве, которой Комае всегда
придерживалась. Отныне беседы двоих стали еще откровеннее, и они сошлись на
том, что, пока есть возможность, надо зарабатывать изо всех сил и на мужчин
не полагаться, чтобы в конце концов завести какое-нибудь маленькое дело и
зажить спокойно, быть самой себе хозяйкой, - это ли не лучший расчет?
Комае неуверенно себя чувствовала в роли гейши, когда вернулась из
Акита и вновь стала ходить по гостиным. Ведь лет семь она не занималась
своим ремеслом и к тому же провела эти годы в далекой провинции, поэтому
стала на удивление замкнутой и несговорчивой. Она изо всех сил пыталась на
банкетах казаться веселой, говорить всякую ерунду, а еще иметь терпение с
денежными и выгодными клиентами. Однако ей с трудом удавалось пересилить
себя и поддакивать любому и каждому, как в прежние времена, когда ей не было
и двадцати. В ее душе болью отзывались повадки нагловатой прислуги и хозяек
чайных домов, которые только что не приказывали ей ложиться с гостем в
постель. До сих пор ни одному клиенту, кроме ссиоки, она не согласилась
прислуживать у изголовья. Ханаскэ же судила об этом со своей точки зрения, и
ее мнение было таково: не извлечь выгоду теперь означает нанести себе урон в
будущем. При этом она горько сетовала: "Вот мне бы твою красоту!" Комае же,
у которой до сих пор не было ни особенной надобности в деньгах, ни,
соответственно, смелости их зарабатывать, в одну ночь обрела и то и другое,
энергия так и забурлила в ней.
После того как Кикутие в большой спешке отбыла в заведение "Симпуку",
Комае и Ханаскэ, принявшие ванну после всех, переставили свои туалетные
столики от фасадного окна, куда били закатные лучи, к маленькому оконцу на
террасу для сушки белья. Дружно сидя бок о бок, они принялись наносить грим.
Комае вдруг сказала:
- Хана-тян, а ты в последнее время не встречаешься с тем господином -
помнишь?
- С каким господином? - Ханаскэ как раз была занята трудным делом, она
мучилась, распрямляя вьющиеся пряди на висках.
- Да тот наш гость в чайном доме "Тиемото". Помнишь, я часто с тобой
бывала у них, когда только-только появилась здесь...
- Господин Сугисима со своей компанией?
- Да-да, господин Сугисима. Что это за люди с ним были? Они из
парламента?
Расчесывая волосы и внимательно разглядывая свое отражение в зеркале,
Комае ни с того ни с сего вспомнила вдруг краснолицего господина по имени
Сугисима, который много раз приглашал ее и даже пытался обхаживать, когда
она вернулась к профессии гейши. А вдруг ссиока откажет ей в
покровительстве, раз она не склонна пойти к нему на содержание? В таком
случае ей уже надо думать не о том, что ему ответить. Надо искать вместо
него кого-то другого, чтобы обеспечить продолжение тайных встреч с Сэгавой.
Потому-то она и начала теперь заново перебирать в памяти всех тех клиентов,
которые до сих пор откровенно имели на нее виды.
- Те гости были из Дайрэна - так мне помнится. Во всяком случае, у
господина, о котором ты говоришь, своя торговля в Китае.
- Да? Так он что же, не живет здесь?