"Нагаи Кафу. Соперницы " - читать интересную книгу автора

кружится...
- Кома-тян, что ты надумала? Наша старшая сестрица волнуется за тебя,
хоть и не показывает этого.
- Я и правда не знаю, как быть. Не хочется снова ошибиться. А эти
сплетни о моем уходе уже надоели. Я просто в отчаянии...
- Сегодня вечером ты куда-нибудь идешь, у тебя уже есть уговор?
- Нет. От ссиоки с тех пор ничего не слышно, но наверняка скоро он
появится. Меня мучает то, что я совсем не представляю, как ему ответить.
На лестнице послышались шаги. Это поднялась на второй этаж
распорядительница дома гейш О-Сада. Ей было лет сорок пять или сорок шесть,
и стройная спина, большие глаза, красивой формы нос на продолговатом лице
говорили о том, что в молодости она не была в тени. Теперь волосы ее
поредели и надо лбом виднелась уже седина, однако обожженное обильным
употреблением свинцовых белил лицо и манера носить кимоно ее выдавали. По
слухам, сначала она была проституткой в квартале Сусаки. Потом некоторое
время у нее был муж, но он умер. В "Китайский мискант" она пришла семь лет
назад по рекомендации посредников, ее взяли служанкой для самой черной
работы. Как раз к тому времени, когда она, по собственному рвению наблюдая и
перенимая, постигла ремесло распорядительницы, предыдущая распорядительница
была уволена за подделку счетов, и теперь О-Сада уже третий год занимала эту
должность.
Комае, взглянув в лицо О-Сады, подумала: "Стоило помянуть - и вот,
пожалуйста..." Она решила, что ее уже зовет господин ссиока, и невольно
воскликнула:
- Это меня, О-Сада-сан?
- Нет, я к госпоже Кикутие. Звонили из дома "Симпуку". А в шесть часов
назначена встреча в "Мидория" - госпожа Кикутие успеет?
Тон у О-Сады был такой, будто она одновременно и приказывала, и
советовалась. Не дожидаясь ответа, она продолжала:
- Кимоно наденете то же, что и вчера, хорошо?
Кикутие ничего не ответила, только поспешила в ванну.
Нельзя сказать, что Кикутие и Комае не ладили, но первая жила в этом
доме давно, а с прошлого года, когда истек срок ее контракта, стала уже
получать и свою долю выручки. Кроме того, она имела важных покровителей -
начальника отдела в каком-то министерстве и депутата парламента, богача из
провинции. Только она стала в доме единственной заметной фигурой, как
явившаяся позже Комае снискала всеобщие похвалы и грозила составить
конкуренцию - это не давало покоя сердцу Кикутие и невольно проявлялось в ее
поведении. Комае же, в свою очередь, тихонько над ней посмеивалась: мол, не
тебе, толстощекой, задаваться!
Оказавшись между двух огней, некрасивая, но сообразительная Ханаскэ не
занимала ничью сторону, но и не чуралась обеих. Она считала, что ей выгоднее
к каждой подольститься, чтобы ее лишний раз взяли с собой на банкет. Однако
как-то так уж вышло, что по возрасту и полному невзгод жизненному опыту
ближе ей была Комае, и, если разговор заходил откровенный, они прекрасно
понимали друг друга. Ханаскэ раньше была гейшей в квартале ссите, а потом
покровитель ее выкупил и сделал наложницей. Однако в конце концов он ее
бросил, и три года назад она пришла в Симбаси.
Когда господин ссиока заговорил с Комае о том, что готов принять на
себя заботы о ней, первым делом она стала советоваться с Ханаскэ. Ханаскэ