"Епископ Диоклийский Каллист. Можно ли считать К.С.Льюиса 'анонимным православным' " - читать интересную книгу автора

"пересказе мифа", который предлагает Льюис и детям, и взрослым.
Однако есть и в "Хрониках" явственно "тринитарное" место - в сказке
"Конь и его мальчик", когда Шаста спрашивает странного спутника, невидимого
в тумане, кто он такой. Льюис объясняет в одном письме, что три ответа -
"намек на Троицу". Как жаль, что в сказках и романах больше нет таких
"намеков"!
Прежде чем оставить эту тему, заметим одно упущение, для православных
христиан весьма огорчительное. Нигде, ни в трактатах, ни в сказках и
романах, Льюис не пишет о Деве Марии. Конечно, он принимает доктрину
непорочного зачатия, как и все, о чем говорится в Символе веры, но больше
ему нечего сказать о Божьей Матери. Защищаясь, он пишет в "Просто
Христианстве", что не хочет забираться в области, где так много споров, и
ограничивает себя тем, в чем все христиане согласны. Однако христиане
православные, для которых поклонение Пречистой Деве - не частность, но
неотъемлемая часть каждодневного благочестия, пожалеют о том, что он ничего
о Ней не сказал.

4. Здесь "очень тонко"
А как богословие Творения? Близки ли в этом Православие и Льюис? Эвелин
Андерхилл вспоминает, что один шотландский садовник, встретив человека,
который только что был на Айоне, сказал: "Там очень тонко". Собеседник не
понял, и он объяснил: "Вот - Айона, а вот - Господь". Именно так
воспринимает тарный мир и Православие. Мироздание есть таинство, ибо в нем
присутствует Бог, мир - это огромная Купина, пронизанная пламенем Славы. Об
этом все время говорит св. Максим Исповедник: Творец вселил во все тварное
Свой логос, нетварное начало, благодаря которому всякая вещь есть вообще и
есть то, что она есть; мало того - начало это влечет ее вверх, к Богу. Точно
так же смотрел на мир св. Григорий Палама: для тех, кто смотрит глазами
веры, все тварное живо, ибо в нем присутствуют и действуют нетварные энергии
Бога.
Примерно так мыслит и Льюис. И для него здесь, в мире - "очень тонко".
Одна из тем Нарнийских хроник - именно эта прозрачность; Нарния как бы
проталкивается в будничную действительность. Самым неожиданным образом,
незаметно почти для всех, дверью в иной мир может стать обычный предмет,
привычное место: платяной шкаф под крышей старого дома, горная пещера. Льюис
зачарован взаимодействием миров, взаимопроникновением естественного и
сверхъестественного, неба и земли, земли и преисподней.
Для него явственна священность, сакральность природы. Его привлекало
учение Генри Мора, кембриджского платоника, жившего в XVII веке, который,
подобно св. Максиму, считал разум, логос животворящим началом, действующим в
мироздании. Именно в этой связи Льюис тоскует по давним временам, когда
деревья и травы, ручьи и реки воспринимались как живые существа. Казалось
бы, устаревший миф, но под ним таится важнейшая истина: природа - не мертвая
материя, а живая энергия, трепещущая присутствием Бога. Вот что пишет он в
предисловии к книге Д Э. Хардинга "Иерархия неба и земли": "Человек познавал
мир очень сложно, а с другой точки зрения - очень просто. Познание это идет
в одну сторону. Вначале мир просто набит волей, разумом, жизнью, многими
хорошими свойствами; каждое дерево - нимфа, каждая планета - бог, сам
человек близок к богам. С ростом знаний мир пустеет; сперва исчезают боги,
потом - цвета, звуки, запахи, а там - и сама прочность".