"Анна Иосифовна Кальма (Н.Кальма). Джон Браун (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Серые каменистые холмы со всех сторон обступали хижину Браунов. Сеять
здесь было почти невозможно, даже скот с трудом находил себе корм.
У матери часто пропадало молоко, и тогда ребенка, по индейскому
обычаю, подвешивали в корзинке к большому дереву, чтобы он слушал пение
птиц и не плакал. Но мальчик все-таки плакал от голода, и отец с горя
проклинал этот гиблый Коннектикут, где семейному человеку впору удавиться.
Страна была сурова, и поселенцам приходилось туго. Холодные речки,
глубокие ущелья с черными, словно обугленными, деревьями, серые овраги,
откуда по вечерам поднимался плотный белесый туман, - такова была родина
Джона Брауна.
Люди здесь были под стать природе - грубые, неразговорчивые, упорные.
В непрерывной борьбе за существование они почти утратили способность
мечтать о чем-нибудь, кроме сытой жизни и закромов, полных пшеницы и
кукурузы. Их чувства были так же просты и примитивны, как орудия в их
руках - топор, молоток, пила.
Трудились здесь упорно, стиснув челюсти, поливая потом каждую пядь
земли, выкорчевывая деревья, сбрасывая в пропасть камни, чтобы хоть
как-нибудь приспособить эту землю для посева. Ели грубую пищу - кукурузные
лепешки, бобы с салом, размоченные в воде сухари.
Спали тяжелым сном без сновидений, не сняв с себя той одежды, в
которой работали весь день, спали в сырых, еще не оконченных срубах.
Возмужав, брали в дом женщину потому, что нужно кому-нибудь стряпать, шить
и стирать, и потому еще, что библия не велит человеку жить в одиночестве.
В каждой хижине на почетном месте лежала эта толстая книга, единственная
книга, которую здесь читали. Люди верили в рай и в геенну огненную. По
воскресеньям в церкви проповедник грозил курильщикам вечными муками. Потом
все - мужчины и женщины - пели простуженными, не привыкшими к пению
голосами заунывные псалмы. В воскресный день было запрещено громко
говорить, смеяться и целовать жену. Так гласили "Голубые законы
Коннектикута", установленные первыми поселенцами-пуританами.
В этих же законах говорилось, что "какие бы то ни было лица, носящие
золотые или серебряные шнуры, золотые или серебряные пуговицы, шелковые
ленты или другие какие-либо излишние украшения, будут подвергнуты налогу в
размере 150 фунтов стерлингов".
Творцы законов не подумали о том, что в Коннектикуте нет людей,
одевающихся в золото и серебро, и что этому штату гораздо более подходит
другой "Голубой закон", гласящий, что каждый неоплатный должник может быть
продан за свои долги в рабство.
Уже вся Америка втихомолку смеялась над "Голубыми законами", уже
давно истлели в земле кости их творцов, а в Коннектикуте продолжали слепо
им повиноваться, и жители даже гордились тем, что их штат называют "штатом
суровых законов".
Типичным коренным жителем этого "штата суровых законов" был отец
Джона - Оуэн Браун. Немногословный, сумрачный, мощный, как дуб, с
обветренным скуластым лицом, он был горд своей силой, выдержкой,
неприхотливостью своих вкусов. Иногда он нарочно, может быть, для примера
своим детям, упражнял волю: после целого дня работы хотелось много и жадно
есть, а он умерял себя, ел только самую малость. Хотелось лечь отдохнуть -
он шел работать, и туда, где было потруднее. Он не курил, не играл ни в
какие игры, не пил ничего, даже домашнего пива; его богами были труд,