"Анна Иосифовна Кальма (Н.Кальма). Джон Браун (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

- Это ваша новая мать, - сказал Оуэн детям.
Сэлли Бул-Браун хотела непременно подружиться со старшим своим
пасынком. Она видела перед собой угрюмого, нахохленного, упорно глядящего
в землю крепыша-подростка, ей хотелось поднять его голову, заглянуть в
глаза. Она пыталась взять его нехитрой лестью. Сказала, что, по слухам, он
уже настоящий работник, что ничем не уступает взрослым, что она знает, как
благодаря именно его усилиям был собран урожай и сохранился прежний уклад
дома. Но Джон не поддавался. Он не желал видеть на месте умершей матери
другую женщину. Он уже ненавидел Сэлли Браун. Теперь, с водворением этой
женщины, он стал пропадать по целым дням в лесу и в поле, нарочно старался
работать подольше, только бы не видеть, как в доме хозяйничает мачеха. Он
становился все выше, все мускулистее, и вместе с тем росла его
молчаливость, его замкнутость.
А Сэлли преобразила дом, наполнила его блестящей посудой, какими-то
чисто женскими мелочами. Она вымыла стены хижины, и они вдруг посветлели.
Она повесила занавески на окна, и хижина стала нарядной и веселой. Теперь
в ней часто пахло вкусными яблочными пирогами, жареной говядиной, и
маленький Сэмюэль, стосковавшийся по женской ласке и домашнему уюту, скоро
совсем предался своей новой матери и отошел от брата. Даже больше:
угрюмость Джона начала пугать его, он неохотно подходил, неохотно отвечал
на вопросы Джона. И Леви - старший из мальчиков - хотя и не брат, тоже
признал эту чужую женщину, потому что она заботилась о нем, вязала ему
теплые шарфы и энергично принялась лечить его слабую грудь медвежьим
растопленным жиром. Джон видел, как улыбается ей Леви, как спешит он
помочь Сэлли, когда она несет что-нибудь тяжелое. Джон видел все это и не
мог простить мальчикам "предательства", как он называл это про себя.
Только одна Энн его радовала: она ничем не отвечала на ласки мачехи,
по-прежнему молчала по целым дням и таилась у себя в нише, за оленьей
занавеской, как дикий зверек. Джон злорадствовал, видя, как сопротивляется
Энн всяким попыткам Сэлли приблизиться к ней, завоевать ее расположение.
Он забывал, что и к родной матери бедная умалишенная относилась с такой же
недоверчивостью.
Теперь Джон чаще бывал на могиле матери: мысленно он как бы давал ей
клятву ничего не принимать от мачехи, не изменять памяти умершей.
Но и его победила Сэлли Бул-Браун.
Это случилось, когда Оуэна Брауна ужалила змея. В лесу было много
гадюк, и летом их укус считался смертельным. Джон был дома, когда в дверь
протиснулся без кровинки в лице отец, крикнул, что его укусила гадюка, и
опустился на корточки. Мачеха, нахмурясь, молча сунула в огонь кочергу.
Джон, собрав всю свою выдержку, помог отцу обрезать раскаленным ножом
часть мяса вокруг ранки, сделанной ядовитым змеиным зубом. Мачеха все
держала на огне кочергу, пока железо не стало красным. Потом она деловито
уложила Оуэна, велела Джону держать наготове сало и чистую тряпку и
нагнулась над мужем.
- Ты не сможешь, Сэлли, - попробовал возразить Оуэн. - Я должен сам.
Она, бледная, но все такая же спокойная, решительно отвела его руки и
приложила раскаленное железо к ране. Оуэн выгнулся всем своим огромным
телом, но даже не застонал. Сэлли с трудом оторвала железо от дымящегося
мяса, смазала рану салом, перевязала. Джон, которого била дрожь, следил за
ее ловкими сильными руками, за ее склоненным над отцом крупным и свежим