"Анна Иосифовна Кальма (Н.Кальма). Джон Браун (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

щеке - свежевыжженная буква "У". Доставить за вознаграждение на плантацию
Уильсона".
Север охотно торговал рабами, но отказывался от рабовладения: на
фабриках и в мелких землевладениях держать негров было невыгодно. Но как
не воспользоваться таким удобным случаем?! Как не порисоваться милосердием
и свободомыслием! Север цитировал евангелие и библию, и выходило, что
христианское учение строго осуждает рабство. И северные штаты, один за
другим, отменяли рабовладение.
Но Юг не рисковал говорить возвышенные слова: христианские тексты
обошлись бы слишком дорого плантаторам. Здесь старались отыскать в
евангелии и библии такие цитаты, которые оправдывали бы рабство. Искали -
и находили. В руках помещиков-южан были власть и деньги. Они покупали
проповедников и журналистов, которые доказывали, что рабовладение
необходимо для цивилизации и прогресса. Они подкупали полицию и судебных
чиновников, которые оправдывали их в случае убийства негра. С ними заодно
была церковь, обучавшая негров христианскому смирению, с ними были купцы,
контрабандисты, работорговцы. Это была грозная, а главное, всеми
признанная и узаконенная сила.
В Крофорде существовал мост, принадлежавший старой вздорной леди. На
мосту красовалось объявление: "За быструю езду - штраф: белые - пять
долларов, черные - пятнадцать ударов палкой". Объявление принималось всеми
как нечто вполне законное.
В Крофорде же существовал "калабуз" - длинное темное здание, куда
хозяева отправляли сечь провинившихся невольников. Мимо окон почтмейстера
часто проносили носилки с наказанными жертвами. Браун не отводил от них
глаз, как это делали лицемеры, наоборот, он жадно смотрел на засеченных
негров: он питал свою растущую ненависть.
Интересы семьи постепенно отодвинулись на второй план. Дайант
молилась и жаловалась, что муж заставляет ее прислуживать неграм. День и
ночь она ныла о корове, о доме, о цыплятах. Она сделалась болтливой,
постоянно о чем-то беспокоилась и говорила, что брошена на произвол
судьбы.
Одни дети радовали Брауна. Они охотно возились с негритянскими
ребятишками, а Джон-младший взялся учить грамоте двух взрослых негров.
Пустяк? Но этот пустяк мог вырасти в большое дело.
Джон Браун-старший писал отцу в Огайо, что просвещенные негры взорвут
на воздух всю систему рабства. Вечером к дому почтмейстера прокрадывались
черные тени. Салли и Сэмбо, сложив на коленях узловатые, похожие на сучья
сухого дерева руки, с благоговением слушали этого большого, сурового с
виду человека. Впервые белый говорил с ними, как равный с равными, горячим
и живым языком. Он писал для них письма их близким, проданным "вниз по
реке". Негры часто пели протяжно и уныло:

Белому все дано,
Черному - горе одно.
Белый - хозяин земли и неба,
Черный мечтает о корке хлеба.
Белый родился и стал господином,
Черный родился и гнет свою спину.
Белому все дано,