"Анна Иосифовна Кальма. Дети горчичного рая " - читать интересную книгу автора

"Лассо ковбоя". "Серебряная свирель" (предложено Ч. Робинсоном; оставлено
как название новой модели),
Сегодня Э. Г. читала в коридоре девочкам свои стихи. Я потихоньку
подслушал, а потом попросил у головастой Бетси Крук списать.

Я б хотела иметь миллион пирожков,
Миллионы бутылок крем-соды,
Орехов поджаренных сотни мешков
И сколько угодно свободы,
Ходить не в школу, а только в кино,
А после на лодке кататься...
Девчонке цветной все равно суждено
Навек неученой остаться.

По-моему, Э. Г. будет знаменитой поэтессой. Наши дуры-девчонки стали
сразу смеяться и дразнить ее "жадиной", а потом я слышал, как они между
собой называли ее "негритоской" и "цветной выскочкой". Если бы они были
мальчишками, я бы их с удовольствием вздул!
Ходили с Чарли в Слоун на автокладбище, приволокли оттуда вполне
пригодную камеру и моток проволоки.
Длина - 2 м 30 см.
Для памяти: трапеция Жанто. В коробке скоростей - фиксаторы.
Разговаривал с Робинсоном. Его хобби6 - автомобиль и вообще техника и
негритянский вопрос. Когда вырастет, хочет быть вождем всех негров и
добиться, чтобы белые их признали во всем равноправными. Я обещал ему
помогать, и вообще мы с ним заключили договор о дружбе на всю жизнь.
Степень сжатия. Клиренс у автомобилей.
У Чарли и Беннета неприятности. Вызваны директором по поводу отказа от
дактилоскопирования. Все, кто не хотел давать отпечатки, переписаны, и
директор добивался, чтобы Чарли и Беннет подтвердили их имена по списку, но
ребята ни за что не хотели. Наверно, Моль наябедничал отцу про то, что они
агитировали в классе против полиции. Ух, терпеть не могу всю эту
мак-магоновскую компанию! Прямо руки чешутся с ними подраться!
Директор очень ласково объяснил Робинсону, что вышибет его из школы при
первой же провинности. А вчера я слышал, как Горилла говорил мисс Вендикс,
что пора освободить школу от негров и вообще от всех смутьянов. Горилла
сказал, что может их пересчитать по пальцам. Мисс Вендикс, по обыкновению,
только пищала да вскидывала руки к потолку.
Выучил нашу карпатскую песню. Отец говорил, что покойная мама пела мне
ее, когда я был совсем еще маленьким. Сыграл ее сегодня отцу.

В чужиноньце пребываю, марно час иде.
За родину погибаю... де ж она, о де?
О боже мой, милостивой, верни мя домой,
Да увижу, да увижу дом родимый мой!

Кажется, отец плакал. Потом спросил меня:
- А ты еще помнишь родину?
Я сказал, что, кажется, помню горы и буковый лес возле нашей хаты и
Тиссу - такую голубую и чистую. Тогда отец сказал: