"Анна Иосифовна Кальма. Вернейские грачи (Роман)" - читать интересную книгу автора

больше, чем Ксавье со своими ребятами, - не утерпел, чтобы не похвастать,
Жорж. - А этот эдельвейс мне попался на южном склоне. Он первый, Мать. Дайте
я приколю его вам к блузе. Найдется у вас булавка? - Неловкими мальчишескими
пальцами он приколол цветок к одежде Марселины.
- Сегодня после обеда мы опять отправимся в горы. - Мальчик отошел в
сторону и полюбовался своей работой, как художник только что законченной
картиной. - Гюстав обещал, что проведет там с нами наглядный урок
минералогии. А я уж все собрал, что нужно, - опять похвастал он. - Вот
смотрите, здесь у меня образцы разных пород... - он полез в свои необъятные
и многочисленные карманы. - Сейчас, сейчас, Мама, я вам все покажу...
И Жорж начал деловито вываливать на землю, прямо к ногам Матери, все
то, что мальчики в Гнезде именовали "карманным товаром": гвозди и гайки,
пуговицы и мотки веревок, старые ключи, поплавки, плоскогубцы, перочинный
нож, кусок кожи, дратву - словом, то, без чего решительно не может обойтись
ни один уважающий себя подросток мужского пола.
Марселина невозмутимо обозревала "товар". Ни слова о загубленных и
продырявленных карманах, об испачканных штанах. Она была Матерью и понимала
все на свете.
Наконец Жорж нашел и выложил на ладонь несколько камней.
- Это полевой шпат со слюдой, а это обычный песчаник. Это мергели, -
перечисляла Марселина. - А вот здесь кое-что интересное, - и она поднесла
камень к глазам. - Видишь эту вмятину в известняке? Это след окаменелой
фауны. Скорее всего окаменевшая улитка.
- Улитка? - Жорж, вытянув шею, с интересом разглядывал кусок белой
породы. - В самом деле, вот здесь она проползла, наверное, несколько сот
веков назад! До чего же здорово вы все знаете, Мама! - с восхищением сказал
он. - И когда только вы успели все это выучить?
- Наверное, как улитка, несколько сот веков тому назад. - Марселина
засмеялась. - Ну, Жорж собирай свои сокровища да ступай вымойся перед
обедом, а то и на тебе видны всякие наслоения, - и она легонько дотронулась
до измазанных щек мальчика.
Едва Жорж убежал, кто-то окликнул Мать. Из сарая, который грачи гордо
именовали "гаражом", показался еще один питомец Гнезда - рослый,
темноволосый подросток, почти юноша, в синем замасленном комбинезоне.
Ни этот вконец измазанный комбинезон, ни закопченное лицо не могли
скрыть, что мальчик красавец. Он был, как Золушка, которую не сумели
изуродовать даже лохмотья. Даже больше: этот комбинезон, заслуженный и
рабочий, и копоть, и масляные пятна, разбегающиеся по щекам, как будто даже
подчеркивали великолепие его синих глаз, благородную форму лба, прелесть
улыбки. И разворот плеч у него уже был уверенный, как у мужчины, и держался
он непринужденно, и двигался легко. И всякому, кто смотрел на него,
становилось так приятно, что мальчику не составляло никакого труда вот так,
походя, побеждать людей, располагать их к себе.
- Мать, "Последняя надежда" просила передать вам, что ей хотелось бы
иметь новую одежку, старая совсем истрепалась, - сказал он ломающимся
мальчишечьим баском. - Можно взять немного той материи, которую вы привезли
из города? Я хочу обить переднее сиденье.
- Ну, конечно, Корасон, - кивнула Марселина. - Пошли кого-нибудь из
ребят к Видаль и передай, что я просила. А то она, пожалуй, не даст тебе ни
сантиметра... Да что я говорю: тебе-то она, наверное, даст, ведь ты ее