"Анна Иосифовна Кальма. Вернейские грачи (Роман)" - читать интересную книгу автора

Теперь было темно даже в кладовой, где Лолота обычно дольше всех сидела
за счетами. И только в самом конце коридора, там, где была комната Матери,
под дверью лежал тонкий золотистый лучик света, точно положили на порог
волшебную палочку. Кто подымет палочку, сможет переступить заколдованный
порог и найдет за дверью добрую фею, и фея сделает все, о чем мечтается...
Рамо на секунду замедлил у луча. Но тут же заставил себя постучать.
- Ты, Гюстав? Войди! - отозвался голос Марселины.
Рамо вошел. Был он плечистый, большой, с резкими, грубыми чертами лица,
седой, с пронзительными, как у птиц, черными глазами. Смуглая кожа,
сверкающие молодые зубы. Не воспитатель детей, а скорее пират, морской
разбойник. Грачи прозвали его Тореадором то ли за смуглоту, то ли за
рассказы об Испании, где он воевал с фашистами.
Комната Матери самая маленькая в Гнезде. Белые стены. До самого потолка
книжные полки, сделанные руками грачей. Смешанный запах сандалового дерева,
цветов и еще чего-то неуловимо-прелестного, присущего самой Марселине. Из
окон открывается вид на виноградники и пастбища, темные в этот час. На
подоконнике зеленеют змеевидные амариллисы и склоняют бархатные колокольцы
глоксинии. Цветы - единственная роскошь, которую позволяет себе Марселина.
Все в этой комнате-келье говорит о труде, о размышлении, о чистой,
умной жизни. Со стены смотрит на входящих лицо красивого человека с высоким
лбом, перечерченным у виска белым шрамом. В Гнезде знают: это Александр
Берто, он погиб за Францию, казненный фашистами.
Войдя, Рамо тотчас заметил приколотый у портрета эдельвейс. Его крупные
губы чуть дрогнули. Марселина сидела в низком креслице, уже переодетая
по-домашнему - в пижаму. В этом одеянии она была похожа на маленького
серьезного мальчика.
- Ага, я вижу, ты на сон грядущий опять читаешь свое евангелие, -
поддразнил ее Рамо.
Марселина кивнула.
- Понимаешь, каждый раз я нахожу в этой книге что-то новое, - она
пододвинула Рамо круглую скамеечку, его обычное "вечернее" место. -
Вероятно, если бы у нас с тобой был опыт Макаренко, его глаза... - она
вздохнула, не договорив.
- О чем ты? Что тебя тревожит? - с живым участием нагнулся над нею
Тореадор.
- Наши старшие... Что из них выйдет? На Клэр, кажется, снова находит
"бес". Вчера вдруг набросилась на Сюзанну, накричала на нее, налетела как
буря. И все из-за пустяка, из-за Мутона, которого Сюзанна будто бы приучает
быть подхалимом - униженно просить у каждого подачки. И при этом град
оскорбительных слов: "Ты, видно, и сама такая же, вот и воспитываешь у
собаки такие свойства..." Конечно, Сюзон в слезы, за нее вступился Жорж, а
тут прибежал Ксавье и сцепился с Жоржем... Словом, вся наша тишина, весь
порядок взлетели в воздух.
- Ага, так вот почему мальчишки не разговаривали между собой вчера
после обеда и даже ничего не спрашивали у меня, - задумчиво пробормотал
Рамо. Он легонько дотронулся до руки Марселины, заглянул ей в глаза: - И
все-таки не стоит придавать этому большое значение. Это все вспышки,
Марселина, болезни роста.
- И потом увлечение политикой, всеми наболевшими нашими вопросами, -