"Анна Иосифовна Кальма. Вернейские грачи (Роман)" - читать интересную книгу автора

Подумайте! Она должна постом и молитвой искупить свой грех, госпожа Берто. У
вас в Вернее превосходный кюре - отец Дюшен, человек святой жизни...
Сведите-ка к нему эту негодницу, пускай он ее исповедует и назначит ей
строгое покаяние...
Покаяние?! Негодяйка?! Она совершила преступление?! Она воровка?!
Клэр во все глаза смотрела на Мать. Медленно, тяжело вплывала в ее
сознание мысль, что она сделала что-то страшное и дурное.
- Вот что значит брать на воспитание чужих детей и баловать их! -
продолжала между тем трещать молочница. - Госпожа Берто, уверяю вас, ни вы,
ни я, а только церковь может исправить эту черную душу...
- Церковь?! - Марселина как будто только что очнулась. - Нет, девочка
не пойдет в церковь! Она сейчас же пойдет в магазин Рамюр, к продавщице,
которая показывала нам шляпы, вернет ей птичку и скажет, что она украла ее
для меня...
Клэр закричала что было мочи:
- Нет, нет, я не пойду туда! Не заставляйте меня!..
Она захлебнулась слезами, она упала головой на мраморный столик и
кричала так, что у дверей молочной стали останавливаться прохожие.
- Не пойду! Не пойду!
Марселина с трудом оторвала девочку от стола, заставила взглянуть ей в
лицо.
Клэр, утопавшая в слезах, вдруг увидела, что и у Матери на глазах
слезы.
- Послушай меня, Клэр! - сказала она твердо. - Если ты этого не
сделаешь, продавщицу уволят за кражу. Подумают на нее. Ей уже не найти
работы. Когда ты вырастешь, ты ни за что не простишь себе такого черного
дела. И мы, в Гнезде, уже не сможем уважать тебя, как раньше. И потом, что
сказал бы твой отец, если бы узнал?.. И твоя мама?..
Это было последней каплей. Дрожа и заикаясь, Клэр спросила:
- Я... должна идти... одна? Вы... не пойдете со мной?
Нет, Марселина не могла быть такой жестокой. Она взяла Клэр за руку, и
под неодобрительное бормотанье молочницы обе молча и быстро вышли на улицу.
И снова зной, запах плавящеюся асфальта и раскаленных, как сковороды,
железных жалюзи, невыносимый блеск неба и выгоревшие полосы маркиз. Все
тяжелее ноги Клэр, все ближе витрины магазина Рамюр... Вот они входят в
магазин, и улыбающаяся, щебечущая что-то любезное продавщица - та самая! -
выбегает им навстречу. И, боже мой, как мгновенно исказилось и подурнело ее
хорошенькое личико при виде измятых, влажных от детских слез перышек колибри
на ладони Клэр...
- Дрянная девчонка! Так ты украла?! Зачем же вы водите с собой эту
маленькую воровку?
- Мадемуазель, мадемуазель, я больше не буду... Я клянусь,
мадемуазель, - умоляет Клэр.
До костей, до самых костей жжет ее стыд. Она пытается объяснить, что
хотела доставить радость Матери, но злая нарядная хозяйка, прибежавшая на
скандал, не слушает ее. Слово "воровка" хлещет Клэр. Она видит, как
Марселина высыпает из сумочки в руку хозяйки все деньги - цену колибри.
Хозяйка уже улыбается, улыбается и кланяется продавщица, но Клэр не легче.
Измятую птичку заворачивают в розовую папиросную бумагу и торжественно
вручают им: ведь за нее заплачено. Продавщица протягивает Клэр розовый