"Джинн Калогридис. Дети вампира ("Дневники династии Дракула" #2) " - читать интересную книгу автора

даже не догадывался. Теперь мне остается лишь уповать на то, что ты и наш
сын находитесь в безопасности и недосягаемы для Влада...
Сон продолжался. Я протянул руку к спящей жене. Мери шевельнулась.
Золотистые ресницы дрогнули, веки медленно поднялись. Она открыла глаза...
Каким удивительным спокойствием веяло от этих синих сверкающих очей,
сколько любви было в них! Я заплакал и придвинулся к ней...
...оказавшись в коляске на лесной дороге, где нас настиг Влад. Глухо
рычали волки, неистово ржали испуганные лошади. В. презрительно смеялся над
нашей попыткой бегства, но вскоре его смех превратился в злобный крик,
когда он увидел, как Мери, нацелив мне в грудь револьвер, пристально
посмотрела на меня.
Взгляд жены был полон бесконечной любви и сострадания.
Выстрел. Едкий запах пороха. Острая боль, пронзившая сердце.
Но на этот раз я не умер. В своем полубезумном сне я сумел поймать
тонкие белые пальцы Мери. Слезы хлынули у меня из глаз, когда ее руки
призывно потянулись ко мне. Мери, живая, настоящая Мери; я держал ее в
объятиях, уткнувшись в ее золотистые волосы, которые стали мокрыми от моих
холодных слез. Меня охватила любовная страсть, какой я не знал при жизни.
Даже смерть не смогла погасить моего желания.
Я уступил ласкам Мери, ее словам и овладел ею... или она овладела
мною? Сладостная истома несколько остудила мою страсть, и в момент высшего
наслаждения прекрасный образ Мери вдруг, дрогнув, исчез, а его сменило лицо
нашей бывшей горничной Дуни.
Я испуганно закричал. Но истома вновь окутала меня своим покрывалом. Я
увидел другой сон. И опять Мери была рядом, и я страстно ее желал. Я
овладел женой и только потом осознал, что ее лицо перепачкано свежей
кровью.
Во сне я пригляделся и снова закричал. Женщина, лежавшая рядом со
мною, была не Мери. На этот раз, к моему величайшему ужасу, я обнаружил
возле себя собственную сестру.
Кошмарный сон превратился в не менее кошмарную явь. Я открыл глаза и
увидел, что Жужанна и в самом деле лежит в моих объятиях. Содрогаясь от
стыда и отвращения, я отстранился от нее и, сев, огляделся по сторонам. Мы
с сестрой находились на диване. Рядом, на полу, равнодушная к остывающим
трупам, громко храпела полураздетая Дуня.
Поднявшись, Жужанна как ни в чем не бывало надела платье и принялась
застегивать пуговицы, однако ее движения утратили кокетливую небрежность. С
лица исчезла похотливая улыбка, оно стало серьезным и даже суровым, словно
впервые за все это время Жужанна задумалась о последствиях содеянного.
Я лихорадочно натянул на себя одежду. Мой голос дрожал от стыда и
ярости.
- Как... как ты посмела это сделать? Ты нарочно погрузила меня в сон.
Но зачем? Разве тебе было мало любовных утех?
Свечи давно догорели, за окнами занимался серый рассвет. Ночь уходила,
и вместе с ней таяла и сверхъестественная красота Жужанны. Нет, ее лицо не
стало уродливым. Но синеватый отблеск волос, лунное сияние кожи, золотистые
огоньки в глазах - все это поблекло. Передо мной была всего лишь
привлекательная смертная женщина.
Жужанна ответила не сразу. Вначале она еще раз взглянула на Дуню,
желая убедиться, что та продолжает спать.