"Итало Кальвино. Кот и полицейский (Избранное)" - читать интересную книгу автора

теле такую боль...
Опередив острогу Цеффирино, на стайку маленьких и нерешительных церли
бросился верезуб и на лету проглотил одного церли, но в ту же минуту ему в
горло впился трезубец. Никогда еще Цеффирино не делал более удачного
выстрела.
- Мировой верезуб! - закричал мальчик, стаскивая маску. - Понимаете, я
гнался за церли. А он - раз! - и проглотил одного! Ну тут я... - И он,
заикаясь от волнения, принялся рассказывать, как все случилось.
Поймать рыбу крупнее и красивее этой было просто невозможно, и
Цеффирино хотелось, чтобы Де Маджистрис порадовалась, наконец, вместе с ним.
Но она смотрела на жирное серебристое тело рыбы, на ее горло, которое совсем
еще недавно заглатывало зеленоватую рыбку, а теперь, в свою очередь, было
растерзано стальными зубами остроги. "Да, вот так они и живут там, в
море!.."
Потом Цеффирино поймал еще серого рокке и красного рокке, саргана с
желтыми полосками на боках, толстенькую золотую рыбку, плоскую богу, а под
конец даже усатую, ощетинившуюся колючками летучую рыбу. Но у каждой из этих
рыб синьорина Де Маджистрис обнаруживала, кроме ран от остроги, то
крошечные, словно уколы, отверстия, которые прогрызли водяные блохи, то
пятно от какой-то непонятной болезни, то рыболовный крючок, с давних пор
застрявший в глотке. Что, если эта мелкая бухточка, обнаруженная
мальчуганом, - место сбора разных увечных рыб, убежище для несчастных,
осужденных на долгие страдания, их подводный лазарет или арена смертельных
поединков?
Между тем Цеффирино сражался между скал. Осьминоги! Он открыл здесь
целую колонию этих моллюсков, обосновавшихся у подножия массивного утеса.
Скоро на его остроге красовался большой фиолетовый осьминог, выпускавший из
раны жидкость, похожую на разбавленные чернила. При виде его синьориной Де
Маджистрис овладела непонятная грусть. Для осьминога нашли отдельную
выбоину, и Цеффирино с удовольствием остался бы возле нее, чтобы
полюбоваться, как медленно меняет оттенки серо-розовая кожа моллюска. Было
уже поздно. От долгого купания в воде все тело мальчика покрылось гусиной
кожей. Но он не был бы Цеффирино, если бы не захотел переловить всю
найденную им семью осьминогов.
Синьорина принялась разглядывать осьминога, его скользкое тело,
отверстия в присосках, почти совсем жидкий красноватый глаз. И ей казалось,
что из всех живых существ, пойманных Цеффирино, только на осьминоге нет ни
пятнышка, ни раны, причиняющей страдания. Его щупальца, розоватые, почти как
человеческое тело, такие податливые, извилистые, со множеством невидимых
сочленений, вызывали мысли о здоровье и жизни. В животном еще чувствовалось
какое-то оцепеневшее напряжение, от которого чуть заметно извивались
щупальца и растягивались присоски. Синьорина Де Маджистрис ласково водила
рукой вдоль извилин тела осьминога, не решаясь, однако, до него дотронуться,
при этом ее пальцы шевелились, как бы подражая извивавшимся щупальцам.
Постепенно рука ее стала опускаться все ниже и ниже и, наконец, коснулась
осьминога.
Щупальца осьминога взвились в воздухе, словно гибкие плети, и в одно
мгновение с силой оплели руку синьорины Де Маджистрис. Она вскочила на ноги,
как будто стараясь убежать от своей собственной руки, зажатой осьминогом, и
пронзительно закричала: