"Итало Кальвино. Тропа паучьих гнезд" - читать интересную книгу автора

в разговор, просовывая между ними свое плоское усатое лицо.
- Об этой обезьяне, моей сестре, - говорит Пин. - Она с детства вечно
шпионила. От нее надо было ждать чего-нибудь такого.
- Надо было ждать, - повторяет Кузен и печально смотрит куда-то вдаль
из-под своей вязаной шапочки.
- И от Мишеля Француза тоже следовало ожидать, - замечает Джан. - Но он
неплохой парень, Мишель, только прохвост.
- А Шкура? Ты не знаешь новичка в "черной бригаде", Шкуру?
- Шкура, - говорит Джан Шофер, - этот хуже всех.
- Был хуже всех, - раздается за ними. Они оборачиваются - это Красный
Волк. Он пришел, обвешанный оружием и пулеметными лентами, захваченными у
немцев. Ему устраивают шумную встречу. Все всегда радуются, когда видят
Красного Волка.
- Так что же случилось со Шкурой? Как было дело?
Красный Волк говорит:
- Это была операция "гапа", - и принимается рассказывать.
Иногда Шкура ходил ночевать к себе домой, а не в казарму. Он спал один
на чердаке, где держал весь свой арсенал: в казарме ему пришлось бы
поделиться оружием с другими "камератами". Однажды вечером Шкура идет домой,
как всегда, вооруженный. За ним следует человек в штатском, на нем плащ, и
руки он глубоко засунул в карманы. Шкура чувствует, что на него направлено
дуло пистолета. "Лучше сделать вид, будто я ничего не замечаю", - думает он
и продолжает идти. На другой стороне улицы появляется еще один человек в
плаще и тоже следует за ним, держа руки в карманах. Шкура сворачивает, оба
сворачивают за ним. "Теперь надо быстро добежать до дома, - думает Шкура. -
Как только я вскочу в подъезд, я спрячусь за косяк и начну стрелять, тогда
им меня не достать". Но на тротуаре, перед подъездом, еще один человек в
плаще, который направляется ему навстречу. "Лучше пропустить его", - думает
Шкура. Он останавливается. Трое мужчин в плащах тоже останавливаются. Шкуре
не остается ничего другого, как поскорее дойти до подъезда. В подъезде, в
самой глубине, прислонившись к перилам, стоят еще двое в плащах, и тоже
засунув руки в карманы, но Шкура уже вошел. "Я попался в ловушку, - думает
он, - сейчас они мне скажут: руки вверх!" Но кажется, что они на него даже
не смотрят. Шкура проходит мимо них и начинает подниматься по лестнице.
"Если они пойдут за мной следом, - думает Шкура, - я обернусь и выстрелю в
пролет". На втором лестничном марше он оглядывается. Они идут следом. Шкура
опять под прицелом их невидимых, спрятанных в карманы плащей пистолетов. Еще
одна лестничная площадка. Шкура искоса поглядывает вниз. По каждому
лестничному маршу позади него идет человек в плаще. Шкура продолжает
подниматься, прижимаясь к стене, и повсюду на лестнице люди из "гапа"; один,
два, три, четыре марша, и на каждом марше - человек, который держит его на
мушке. Шестой этаж, седьмой; в вечерних сумерках по каждому маршу лестницы
медленно поднимается человек в плаще. Это напоминает игру зеркал. "Если они
не выстрелят прежде, чем я доберусь до чердака, - думает Шкура, - я спасен.
Я забаррикадируюсь, а на чердаке у меня столько оружия и бомб, что я смогу
продержаться, пока не подоспеет вся "черная бригада"". Он уже на последнем
этаже, под самой крышей. Шкура взбегает по последнему маршу, открывает
дверь, входит и захлопывает ее за собой. "Я спасен", - думает он. Но за
окном чердака на крыше стоит человек в плаще и держит его на мушке. Шкура
поднимает руки, дверь за его спиной распахивается. С лестницы поднимаются