"Итало Кальвино. Тропа паучьих гнезд" - читать интересную книгу авторакниге, которую он читает.
- Какого быка? Пин разражается своим пронзительным "хи-и": Верзила попался. - Быка, у которого ты купил губу! Бычья Губа! Бычья Губа! Деревянная Шапочка, чтобы приподняться, опирается на длинную руку, не отрывая, однако, пальца от строчки, которую он читал; другой рукой он шарит вокруг себя, пытаясь поймать Пина. Потом, убедившись, что это потребует от него слишком больших усилий, опять погружается в чтение. Все смеются проделке Пина и приготовились к следующей: Пин, когда начнет свои насмешки, не остановится, пока не переберет всех, одного за другим. Пин смеется до слез, весело и возбужденно. Он опять в своей стихии: среди взрослых, которые ему и друзья и враги, среди людей, с которыми можно вместе шутить, пока он не выльет на них всю ту ненависть, которую они у него вызывают. Пин чувствует, как в нем растет жестокость: он будет язвить их без жалости и снисхождения. Джилья тоже смеется, но Пин знает, что смеется она притворно: ей страшно. Пин то и дело поглядывает на нее: она не опускает глаз, но улыбка дрожит на ее губах; погоди, думает Пин, скоро тебе будет не до смеха. - Жандарм! - восклицает Пин. При каждом новом имени люди заранее ехидно усмехаются, предвкушая шуточку, которую сейчас выдумает Пин. - Жандарму, - говорит Пин, - дадут специальный отряд... - Для поддержания порядка, - говорит Жандарм, пытаясь забежать вперед. - Нет, красавчик, отряд для ареста наших отцов и матерей! заложников, Жандарм каждый раз звереет. - Неправда! Я не арестовывал ничьих родителей! Пин говорит с едкой, убийственной иронией; остальные ему поддакивают: - Не злись, красавчик, только не злись. Отряд для ареста матерей. На такие дела ты мастак... Жандарм выходит из себя, затем решает, что лучше подождать, пока Пин выговорится и перейдет к другому. - Теперь подумаем о... - Пин озирается по сторонам. Потом его взгляд останавливается, ухмылка обнажает десны, а глаз почти не видно из-за собравшихся вокруг них веснушек. Люди уже догадались, чей теперь черед, и едва сдерживают хохот. Ухмылка Пина как бы гипнотизирует Герцога, он топорщит усы и крепко сжимает челюсти. - Я вам р-рога облымаю, я вам задныцы р-разор-рву... - скрипит зубами Герцог. - ...Герцогу дадим отряд живодеров. Разрази меня гром! Герцог, ты всегда только грозишься, а я что-то никогда не видал, чтобы ты придушил кого-нибудь, кроме курицы. Герцог кладет руку на австрийский пистолет и трясет головой в меховой шапке, словно собирается забодать Пина. - Я тебе бр-рюхо вспор-рю, - рычит он. Тут Левша делает необдуманный ход. Он говорит: - А Пин? Кого мы дадим под начало Пину? Пин смотрит на Левшу так, словно он его только что заметил: - О, Левша, ты вернулся... Тебя так долго не было дома... Пока ты |
|
|