"Стелла Камерон. Милые развлечения" - читать интересную книгу автора

атлас и кружево, скрытые под простой одеждой.
Шум воды стих.
Теперь он мог уходить - должен был уходить. Он еще раз убедился в том,
что когда дойдет до дела, никаких проблем не возникнет.
Она пела. Она всегда пела, принимая душ, и когда думала, что одна в
квартире. Почти всегда она думала, что одна в квартире. Ее голос не
соответствовал внешности - холодной, спокойной и отстраненной. А когда она
пела, голос рисовал картины темных, теплых, влажных мест, где сплетается все
живое, а запахи одурманивающе чувственны.
Ему надо уходить.
Она вышла из ванной.
Белое полотенце на черных волосах. Без очков ее глубокие голубые глаза
не увидят движущиеся тени за зеркально-темными окнами.
Белый халат, перетянутый на узкой талии, прикрывал только верх гладких
бедер. Унылая, бесцветная одежда, которую она носила днем, была только
ловкой маскировкой, скрывающей шелк, атлас, кружево... и нежную кожу.
Он должен уходить.
"Друзья не станут вторгаться в ваш мир", - говорила она. Он не был
другом.
Она сняла полотенце с головы и встряхнула волосы.
Распустила пояс халата и отвернулась.
Он нахмурился и стал покусывать ноготь большого пальца.
Когда она скинула халат, мокрые черные волосы разметались по плечам. У
нее была длинная и прямая спина, округлые бедра, о которых невозможно было
догадаться, когда она была одета.
Мурашки пробежали у него по ногам. Он прижал руку ко рту, чтобы
заглушить возглас.
Ее кошка. Она дотрагивалась до кошки и гладила ее тем движением, о
котором говорила, что оно ей не нравится.
Хитрая.
Кошка зашипела, шерсть на ней встала дыбом. Выгнув спину, показав
маленькие острые зубы, она шипела и шипела, затем резко, высоко взвыла.
Она услышала звук.
Пение прекратилось и она пошла к окну.
Твердые, округлые груди, увенчанные бледно-розовы соскам.
Черные волосы там, где сходятся бедра.
Подходит к окну.
Его резиновые подошвы не издавали ни звука на пожарной лестнице.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

У нее было лицо чертовой монашенки.
Насколько Тобиас Квинн мог припомнить, женщина, стоявшая перед ним,
всегда казалась отстраненной, молчаливой, внимательной и благочестивой
настолько, что у слона сморщились бы яйца.
Она беспокоила его.
Тобиас никому не позволял беспокоить себя - долго.
Перис Делайт не была крупной женщиной или маленькой женщиной. Она была
худой, по крайней мере, он всегда думал о ней, как о худой - худой ребенок,
худой подросток, и она так и осталась худой, когда, не послушав его совета,