"Александр Каменецкий. Машина" - читать интересную книгу автора

пересекая широкое, стоящее под паром поле, жить - это... вроде как... Тут
он остановился, торопясь достал блокнот и записал прилетевшую формулу:
"Жить - все равно что покупать доллары с рук". Улыбнулся евангелической
точности написанного и шепнул себе, что становится профи. Следовательно,
на одной чаше весов лежали уже вполне приличные и ценные вещи: хорошая,
модная профессия, успех и перспектива, а на вторую чашу, чтобы
уравновесить благодать, заработанную хребтом и потом, положат... окончания
фразы приезжий еще не знал, и предчувствия у него были самые скверные.

У калитки, слегка заваливаясь набок, стоял корявый рябой мужичонок лет
сорока с осмысленным, хотя и ничего не выражающим лицом, чумазый и
небритый. Он был в огромной потной майке, черных трусах до колен и бос. На
мужичонке не осталось сухого места, и густой козлиный дух перекрывал все
прочие запахи, какие обыкновенно бывают за городом. Великолепный, решил
приезжий, превосходный экземпляр. Главное, чтобы не припадочный,
припадочных он боялся.
- День добрый! - приезжий помахал экземпляру рукой.
- Здравствуйте вам, - тихо ответил экземпляр, не сводя глаз с далекой
точки у горизонта и механически одергивая майку. Вид у него был смирный и
даже порядочный, багровое от солнца лицо отекло в меру, так что пил он,
наверное, меньше других, - сумасшедшие вообще пьют мало, им хватает.
- Тимофей Игнатьевич? - спросил приезжий.
- Кто вы? Что вам нужно? - неожиданно громко, как спросонья, вскрикнул
Ганечкин, попятившись.
Приезжий взял себя в руки и протянул ему сиреневое редакционное
удостоверение.
- Надо же, - как будто успокоился тот, разглядывая пластиковый
четырехугольник с хорошо известным всей Москве логотипом, даже слишком
хорошо известным. - Почти инопланетянин.
- Действительно, - приезжий пожал плечами. - Всего каких-нибудь сто
километров...
- Добро пожаловать на планету Земля, - пригласил Ганечкин. - Вы,
наверное, совсем не такой ее себе представляли?
Приезжему вдруг захотелось закончить все поскорее.
- Мне вас рекомендовали, - сказал он. - По поводу изобретений.
- Ах, Боже мой! - Ганечкин наконец-то пришел в себя и перепугался. - А я
в таком виде. Тотчас переоденусь, а вы идите в дом, в дом!
Приезжий без энтузиазма прошел в комнату, заваленную книгами и барахлом.
Над неубранной постелью висела репродукция Брейгеля Старшего с
изображением Вавилонской башни. Он огляделся по сторонам, поежился, сказал
только "пс-с-сс" и поставил кофр на стол, припугнув тараканов. Достал
бутылку смирновской, копченую колбасу, консервы, чай, сахар, сигареты.
Потом диктофон.
- Это вам, - кивнул на продукты.
- Не стоило бы, - сухо сказал Ганечкин, на котором теперь был серый
костюм в клетку, недавно травленный от моли, - и не смею отказываться.
Гордость в моем положении неуместна. А чем, напомните, вызвал интерес?
Приезжий беззлобно улыбнулся, но сразу понял, что со стороны это выглядит
иначе.
- Да вот... пишем о таких, как вы... я закурю, пожалуй... о людях, в