"Александр Каменецкий. Неожиданный покойник" - читать интересную книгу автора

какие-нибудь бумаги, позовут соседей, а это уже совсем никуда не годится.
Того и гляди, сыщут тебе вину, и поди потом докажи, что никакой твоей вины
здесь нет, - нипочем не докажешь. Уж я-то знаю этих проходимцев, желчно
думал Тимофей, с ними лучше не связываться, они тебя в два счета обведут
вокруг пальца и заставят плясать под свою дудку. Однако, куда же звонить?
И стоит ли? Бумаги бумагами, но если посмотрят на дело с другой стороны?
Вот тогда точно конец. Упекут в желтый дом, и поминай как звали. Нет, надо
срочно что-то придумать, срочно, и чем скорее, тем лучше.
Между тем, Тимофей обнаружил себя бодро шагающим к автобусной остановке.
Тело его, невесть чему обрадовавшись, весело исполняло обычные
утомительные функции, не спрашивая соизволения ума, занятого своими
хлопотами. Так, например, оно вприпрыжку побежало за автобусом, легко,
гораздо легче обычного, протиснулось всередину и даже ухитрилось занять
одно-единственное пустовавшее место, вызвав, разумеется, всеобщие
нарекания. Такое, очень несвойственное, поведение озадачило и огорчило
Тимофея, начавшего уже всерьез опасаться случившейся с ним перемены.
Стараясь придать своим мыслям строй и порядок, он уставился в окно, за
которым сплошной стеной стояли одинаковые серые строения хранилищ и
складов, и принялся рассуждать. Перво-наперво, кто он такой, этот невесть
откуда взявшийся мертвец? Не с неба же он свалился. Значит, до
сегодняшнего утра он жил во мне, хотя я его совсем не знаю. Вот незадача!
Крайне неосмотрительно так себя вести, когда внутри живет некий постоялец,
способный неизвестно на какие проделки. Мало ли, что у него на уме. В
таком свете даже хорошо, что он умер, положив тем самым конец всякому
беспокойству, которое могло от него исходить. Однако его внезапная смерть
тоже не сахар!
И Тимофей окончательно потерял самообладание. Все от того, думал он, что я
неудачник, и все в моей жизни шиворот-навыворот. Но разве я, зная об этом,
не сделал все возможное, чтобы облегчить свою участь? Разве я не понял еще
в юности, что главное - это покой, и разве я недостаточно трудился над
тем, чтобы окружить себя покоем? Ведь если ты знаешь о своей
неудачливости, о том, что слава, борьба, подвиги, отчаянные порывы и
сильные чувства не для тебя, единственное, что восполняет отсутствие их
всех, - покой и бестрепетное созерцание окружающих бурь, стоя у окна, за
которым шумит ливень. Потому-то я и служу наблюдателем за звездами - дело
это тихое, мирное и отнюдь не волнительное, ибо светила движутся согласно
вселенским законам, сознавать которые - одно удовольствие. Хотя
наблюдателем меня можно считать с большой натяжкой, на самом деле время
мое протекает в тесной, пыльной, пускай и уединенной комнате у
вычислительной машины, которая рассчитывает траектории движения небесных
тел. Большую их часть можно увидеть разве что в очень сильный телескоп,
которого у нас в конторе отродясь не бывало, так что наблюдаю я за
колонками цифр, которые изрыгает печатное устройство. Конечно, в таком
занятии нет никакой романтики, и платят мало, однако, выгоды здесь
совершенно очевидны. Значение моей работы ничтожно: программируют машину
из комнаты 207, а расшифровывают цифры в комнате 209. Мне, по большому
счету, и делать-то на службе нечего, но я держусь уже много лет и пережил
кое-кого из тех свистунов, что слишком уж много о себе мнят. А причина
проста: моей комнатой 208 никто не интересуется, в ней не происходит
ничего такого, что заслуживало бы пристального внимания, а там, где нет