"Александр Каменецкий. Неожиданный покойник" - читать интересную книгу автора

пристального внимания, нет и происшествий. Конечно, я не лишен кое-каких
амбиций: например, неплохо было бы перейти в комнату 209 (поскольку в
207-ю я не гожусь) или даже в 210-ю, где и объем работ побольше, и задачи
посерьезнее, но я обуздываю себя, памятуя, что важнее. Стало быть, пять
раз в неделю в течение восьми часов мне обеспечен полный, нерушимый,
гарантированный покой, и это славно. Дома все тоже рассчитано до мелочей:
живу я, слава Богу, один, ем немного и не привередлив, спать ложусь рано,
телевизор и вовсе не смотрю. Конечно, никто не может застраховать себя на
все сто процентов: иной раз, скажем, случайно разобьешь чашку, или
ошпаришься кипятком, или всю ночь напролет за окном будет выть собака, или
подхватишь простуду. Однако, этот труп! До чего же некстати он объявился,
каких дел задал, каким беспокойством наградил! Беда, просто беда...
Тимофей вошел в свой рабочий кабинет, постаравшись остаться никем не
замеченным, тщательно запер дверь на ключ и уставился в колонки цифр, за
которыми и был приставлен наблюдать. Там, за этой абракадаброй,
открывались такие бездны, которые нормальный человек вообразить просто не
в состоянии: он измеряет жизнь своими мерками, его век - шесть или семь
десятков лет, предельно возможное расстояние, которое он способен
представить, - восемь часов лету от Москвы, скажем, до Сиднея, самое
огромное, что способен он увидеть своими глазами, - гора Эверест. И как,
скажите на милость, может с этим сравниться период обращения галактики
АК3480855 в несколько миллиардов световых лет? Никак. Она, галактика, -
обыкновенная фикция, условность, повод, чтобы загрузить работой несколько
десятков ученых прохвостов и обслуживающего их персонала. Все трудятся,
все заняты, все потеют - а зачем? Не есть ли это образчик всего, к чему
стремятся люди? Иные лоб себе расшибают из-за того или этого, другие
предпочитают своему лбу чужие, а результат? Результата ищи на кладбище -
ищи, хоть обыщись.
Вот так мысли Тимофея, сделав сложный виток, вернулись к окаянному трупу.
Да чтоб он провалился, в конце концов, чтоб ему пусто было! Но внезапно
налетевший гнев вдруг сменился чувством совершенно противоположным, и
Тимофей схватился за голову. Почему это, скажите на милость, у вас внутри
кто-то умер? Значит, вы создали ему невыносимые условия существования,
плохо кормили, не добавляли в пищу витаминов, злоупотребляли курением и
вином. Неизвестно еще, было ли ему внутри вас достаточно места и вообще,
не тюремной ли камерой стал для него ваш организм? Ах, воскликнул Тимофей,
это правда! Питался я и впрямь скверно, но ведь при моих доходах в
ресторан не пойдешь. Табак и алкоголь - да, бывало, но ведь совсем не
часто и не в таких количествах, как вы тут себе навыдумывали. Конечно,
следовало бы наладить свой быт, посещать спортзал и прочее, но ведь тысячи
людей живут точно так же, и ничего, никто внутри них не умирает, а
досталось одному мне!..
Но все доводы были бессмысленны, и слезы раскаяния заливали уже
раскрасневшиеся тимофеевы щеки. Я, я убил, лепетал он, как в горячке, я
уничтожил ни в чем не повинное существо, я посягнул на чужую жизнь, и нет
мне прощения. Убийца, убийца! Теперь тебе век жить с этой болью, с этой
невыносимой мукой, поскольку некому ее доверить, некому сознаться в
содеянном зле, и впереди ждут тебя ад и адское пламя... Так горевал
Тимофей долго, но образумился. С какой это радости стану я убивать
невинного человека, сказал он. Нет, тут все не так просто. Что нам