"Александр Каменецкий. Спасатель" - читать интересную книгу автора

все больше времени занимает последнее; знаю, настанет пора, когда дни
напролет мы будем проводить за одним лишь преферансом, лежа в тени и
жалуясь друг другу на несварение желудка. Что ж, я нахожу это
справедливым: мы, жадные жить, успели взять свое, и даже больше, чем
положено на стандартную человеческую душу; чего только не навидалось
здешнее море, смущенно подкатывая к нашим палаткам! Хотя тела уже не
выдерживают прежнего пыла, в сердцах слой за слоем откладывается нечто
гораздо более ценное. На мой личный, непросвещенный взгляд человека,
читавшего "Архипелаг ГУЛаг" отнюдь не в вагоне метро, как его дети, люди
созревают вместе со своими воспоминаниями; из них, как стену линиями
кирпича, выстраивают они бастион собственной души, который, естественно,
превращается со временем в саркофаг и становится последним убежищем, в
котором можно окончательно скрыться от безумия объективной реальности,
данной при любой, даже самой гуманной власти все-таки в ощущениях и
восприятиях.
Так вот, ничто и никогда не сотрет из моей памяти Будку Спасателей. Это
хрупкое дощатое сооружение на высоких сваях-ногах, выбеленное до рези в
зрачке солеными ветрами и штормом, парило над Лисьей Бухтой, словно
буддийский храм в Лаосе или Камбодже, - невесомый, прозрачный, как будто
подвешенный невидимой нитью к ослепительно лазурному небу. Ее строгие,
аскетичные формы, лишенные даже намека на архитектуру, выглядели, тем не
менее, окончательным творением подлинного мастера, постигшего на склоне
лет природу вещей, - такою же простотой было наполнено здесь все: и
угловатые гранитные валуны на берегу, и зубчатая кромка гор, и перистые
облака, разбросанные небрежными мазками, и незамысловатые песни чаек, и
монотонный шум прибоя. Без нее, без Будки - если закрыть глаза и
представить, что Будки нет, - в пейзаже тотчас возникала дыра,
незаживающая, кровоточащая рана; такими ранами покрывается картина, если
плеснуть на нее серной кислотой.
С течением лет подобные сооружения волей-неволей обрастают легендами,
само их совершенство уже вынуждает людей бессознательно приписывать им
особые свойства; если бы Будка простояла на своем месте век или два, она,
несомненно, сделалась бы местом паломничества или, наоборот, осквернения,
что в сущности одно и то же, но, к сожалению, ей не хватило времени для
того, чтобы обрести ритуальную неуязвимость, - люди, набросившиеся на нее
с топорами, оказались сильнее истории. Но кое-что, один из мифов
(наверное, их было больше, но мне известен только один), сохранилось по
сей день. Для нас, подлинных хозяев "Лисы", эта история абсолютно
правдива, хотя мы не были ей свидетелями, - наверное, потому, что здесь,
среди скал и чаек, на крохотном, выжженном солнцем пятачке пляжа, любая
ложь видна издали, да и Будка, открытая всем ветрам, свидетельствует сама
за себя. Впрочем, сейчас люди оплетают сплетнями высокие бетонные заборы,
отделяющие от них Лисью Бухту, и дела давно минувших дней забавляют их все
реже. Скоро совершенно некому будет вспомнить о Павке Корчагине, имя
которого неотделимо от Будки Спасателей, и человек этот, незаслуженно
забытый, будет окончательно погребен под руинами той страны, где выпало
ему родиться и совершать свои подвиги.
Что мы знаем об этом герое, наследником которого был спасатель Сергей,
наш старый друг, хранитель легенды? Каким представляем его себе? Вот парит
над морем, восхищая ажурной белизной, Будка; вот стоит там на шатких