"Виктор Михайлович Кандыба. "Магия" - энциклопедия магии и колдовства " - читать интересную книгу автора

искры), что я не мог найти слов, не мог подыскать нужные формы речи, не мог
обнаружить понятия, которые позволили бы мне запомнить происхождение этого
изменения, хотя бы для самого себя, не говоря уже о том, чтобы сообщить о
нем комуто другому.
Первое новое психическое ощущение, возникшее во время опытов, было
ощущением странного раздвоения. Такие ощущения возникают, например, в
моменты большой опасности и вообще под влиянием сильных эмоций, когда
человек почти автоматически что-то делает или говорит, наблюдая за собой.
Ощущение раздвоения было первым новым психическим ощущением, появившимся в
моих опытах; обычно оно сохранялось на протяжении даже самых фантастических
переживаний.
Всегда существовал какой-то персонаж, который наблюдал. К несчастью,
он не всегда мог вспомнить, что именно он наблюдал.
Изменения в состоянии психики, "раздвоение личности" и многое другое,
что было связано с ним, обычно наступали минут через двадцать после начала
эксперимента. Когда происходила такая перемена, я обнаруживал себя в
совершенно новом и незнакомом мне мире, не имевшем ничего общего с тем
миром, в котором мы живем; новый мир был еще менее похож на тот мир,
который, как мы полагаем, должен быть продолжением нашего мира в
направлении к неизвестному.
Таково было одно из первых необычных ощущений, и оно меня поразило.
Независимо от того, признаемся мы в этом или нет, у нас имеется некоторая
концепция непознаваемого и неизвестного, точнее, некоторое их ожидание. Мы
ожидаем увидеть мир, который окажется странным, но в целом будет состоять
из феноменов того же рода, к которым мы привыкли; мир, который будет
подчиняться тем же законам, или, по крайней мере, будет иметь что-то общее
с известным нам миром. Мы не в состоянии вообразить нечто абсолютно новое,
как не можем вообразить совершенно новое животное, которое не напоминало бы
ни одно из известных нам.
А в данном случае я с самого начала увидел, что все наши
полусознательные конструкции неведомого целиком и полностью ошибочны.
Неведомое не похоже ни на что из того, что мы можем о нем
предположить. Именно эта полная неожиданность всего, с чем мы встречаемся в
подобных переживаниях, затрудняет его описание. Прежде всего, все
существует в единстве, все связано друг с другом, все здесь чемто
объясняется и, в свою очередь, что-то объясняет. Нет ничего отдельного,
т.е. ничего, что можно было бы назвать или описать в отдельности.
Чтобы передать первые впечатления и ощущения, необходимо передать все
сразу. Этот новый мир, с которым человек входит в соприкосновение, не имеет
отдельных сторон, так что нет возможности описывать сначала одну его
сторону, а потом другую. Весь он виден сразу в каждой своей точке; но
возможно ли описать что-либо при таких условиях на этот вопрос я не мог
дать ответа.
И тогда я понял, почему все описания мистических переживаний так
бедны, однообразны и явно искусственны. Человек теряется среди бесконечного
множества совершенно новых впечатлений, для выражения которых у него нет ни
слов, ни образов. Желая выразить эти впечатления или передать их комуто
другому, он невольно употребляет слова, которые в обычном его языке
относятся к самому великому, самому могучему, самому необыкновенному,
самому невероятному, хотя