"Александр Каневский. Впереди разведка шла " - читать интересную книгу автора

том, как лучше уберечься от мороза, как защитить от него нижнюю часть
живота, ноги и голени, используя газеты. "Ага,- подумал тогда я,-
оказывается, холодно гадам на нашей земле, вот и обертывают свои ляжки
газетами с реляциями о победах на "восточном фронте".
Нашего случайного "гостя" мы вскоре передали подполковнику Чепурному, в
штаб бригады.
Сославшись на приказ комбрига, я попросил лейтенанта Захарова помочь
отыскать места переправ. Тот дал добро, и мы подошли к берегам Аксая. Русло
здесь почти сливалось с плоской степью, и лишь невысокие всхолмленные берега
говорили о том, что между ними под ледяным панцирем течет вода.
Отходя, немцы предусмотрительно сожгли мосты, заминировали броды и
переправы. На левом берегу сосредоточилось значительное количество танков,
орудий, пехоты... Обо всем этом мы доложили в штаб бригады по танковой
рации.
Отыскав удобное место для переправы, мы вместе с танкистами устремились
вперед. И лишь только выбрались из лощины на бугор, словно огнем дохнуло в
лицо. Все вокруг засверкало, заухало, ударили густые пулеметные очереди.
Быстро спешились, упали на землю и притаились. Головной танк резко дал
задний ход, скатился в укрытие. Почувствовав недоброе, я по-лисьи пополз к
танку - срочно вызвать подкрепление, без него нас перебьют на этом поле, как
куропаток. А пока надо держаться...
Ощущение близкой опасности порождает какое-то ни с чем не сравнимое
душевное состояние. Тут и нетерпеливое желание поскорей увидеть врага,
сразиться с ним, и суеверный страх - хоть бы смерть пронесло мимо.
- Командир, танки! - Захаров, оторвавшись от земли, расстегнул ворот
гимнастерки: под ней виднелись полоски матросской тельняшки.
Действительно, со стороны Шестаково доносился нарастающий гул моторов.
Вскоре на выбеленном пространстве степи показались вражеские машины. Одна,
две, три... За ними рассыпались автоматчики. Шли в рост, как на параде.
- Ну-ка, расстрой это торжественное шествие, - крикнул я Петрову. Тот
из "дегтяря" дал длинную очередь, затем стал стрелять короткими. По
гитлеровцам секанули "пэпэша".
Огонь, по-видимому, достиг цели: несколько автоматчиков споткнулись.
Упал и офицер, размахивавший пистолетом...
А сзади уже появились наши. "Теперь дело пойдет веселей",- подумал я.
Подходили танки, подтягивалась артиллерия, рядом залегли автоматчики
лейтенанта Аплачко.
Две крестатые машины задымились. Это постарались артиллеристы старшего
лейтенанта Антошкевича. Но один танк упрямо полз на нас: приземистый,
заляпанный маскировочными пятнами. Он лопатил землю отполированными траками,
подминая ее под низкое днище.
- Эх, яблочко, куда катишься...- крикнул Захаров и швырнул гранату
прямо под днище Т-IV. Из-под гусениц танка вырвалось черно-смородиновое
пламя.
Поредевшая цепь отхлынула. Остальные танки поползли назад...
Буквально на плечах противника автоматчики ворвались на окраину
Шестаково. Одновременно с этим танкисты капитана Городецкого с десантом
зашли в тыл противника и ударили по хутору Антоновка.
Такого оборота немцы уж никак не ожидали. Так и не удалось им спокойно
дожрать краденых гусей и допить свой "кюммель"*, отмечая рождество.