"Александр Каневский. Впереди разведка шла " - читать интересную книгу автора

Уцелевшим пришлось бросить оружие и раздетыми бежать прямо в степь.

* Тминная водка (нем.)

В боях за хутор Шестаково геройски дрались гвардейцы, среди них -
комсорг первого мотострелкового батальона лейтенант Степин. Когда выбыл из
строя командир, он поднял подразделение и повел его в бой. Степин вместе с
агитатором политотдела бригады старшим лейтенантом Беляковым отразили атаку
семи танков...
Сломив сопротивление гитлеровцев под Шестаково, бригада получила задачу
совершить марш к Дону, форсировать реку и с юго-восточной стороны ворваться
в город Тормосин, имевший важное стратегическое значение. Там располагалась
база снабжения, питавшая не только местную группировку противника, но и
нижнечирскую.
В районе станиц Новоаксайская, Генераловская, использовав короткую
паузу, наши подразделения дозаправили технику горючим, пополнили боезапас,
провели короткие партийные и комсомольские собрания.
Совершив переход, вышли к Дону. Форсирование этой серьезной водной
преграды для пехоты, артиллерии и легких машин не составляло особого труда -
толщина льда на реке достигала сорока сантиметров. Но как переправить
тяжелые "тридцатьчетверки"? Лесоматериалы для наводки мостов отсутствовали.
Командование приняло решение: инженерным подразделениям заняться
искусственным наращиванием льда. Затея эта, однако, ничего не принесла -
первая же машина оказалась в воде.
Переправой руководил лично генерал Я. Г. Крейзер, возглавлявший
специально созданную оперативную группу для ликвидации гитлеровцев в
Тормосине. Он приказал не теряя времени перебросить на противоположный берег
мотопехоту, бронемашины и легкие танки. Тяжело пришлось тогда саперам майора
Гуревича!
Мы знали, насколько остро в данной ситуации командование нуждалось в
сведениях о противнике, и буквально рыскали на бронеавтомобиле по
завьюженной степи. И вот удача - подловили гитлеровца. Расспрашивать его не
было времени, спешили к своим. Ехали с настроением - кум королю, брат
министру. И здесь начались злоключения. Залетным осколком продырявило
радиатор. Пока ремонтировались, добирались до своих, прошло время...
Я представил пленного генералам Крейзеру и Свиридову. И вновь неудача:
"язык" при допросе сообщил сведения, давно известные нашему командованию...
Я смотрел на каменеющее лицо командира корпуса, перекатывающиеся тугие
желваки и с трепетом думал: разноса не миновать. Выручил генерал Крейзер. Он
хитровато прищурился, прошел несколько раз перед нами, заложив руки за
спину. Потом сказал:
- Карп Васильевич, а ведь дело-то можно поправить. Пускай твои молодцы
этого немца обменяют на другого, который расскажет нам что-нибудь
поинтереснее...
Ночью мы прошли боевые порядки 33-й стрелковой дивизии, переправились
через Дон и сравнительно легко "взяли" четырех немцев, среди которых
оказался офицер. Правда, и на сей раз не обошлось без инцидента: пытаясь
утихомирить довольно буйного офицера, который, как заводной, орал "хайль
Гитлер", я сунул ему в рот кляп, а он при этом хватанул меня зубами за
палец. Разумеется, это "ранение" сразу же стало предметом всяческих подначек