"Марша Кэнхем. Опаленные страстью [И + love]" - читать интересную книгу автора

слово в ее защиту, я прикажу миссис Бишоп собрать заодно и твои вещи. Или
мои, это не имеет значения. Я под одной крышей с тобой не останусь, если
ты вступишься за Аннели.
Персиваль положил газету на колени. Его голубые глаза на мгновение
задержались на волевом подбородке жены, прежде чем он бросил недовольный
взгляд в сторону дочери.
- Говоришь, он тебе неприятен, потому что не смеется? Моя дорогая
девочка, мы прожили с твоей матерью тридцать лет, у нас прекрасная семья,
но я не помню, чтобы у меня когда-нибудь появилась причина для смеха.
Каждый занимается своим делом, в этом и состоит его жизнь. Пожалуйста,
послушайся маму. Перестань нести вздор и пойми: либо ты выйдешь за мистера
Балтимора...
- Бэрримора, - уточнил Энтони. - Не имеет значения. Либо ты выйдешь
за него, будешь жить в роскоши в одном из его тринадцати поместий и делать
что в голову взбредет до конца дней своих, либо начнешь прямо сейчас
паковать вещи для поездки в Бриксгем, чтобы через день-другой, когда
станет невмоготу, вернуться обратно и помочь маме и сестре подготовиться к
твоей свадьбе. Энтони, - он подождал, пока сын повернется к нему, - ты
читал утреннюю газету? Веришь ли, в палате опять дебаты по поводу того,
что делать с этим пройдохой Бонапартом. Они проявили снисходительность,
отправив его в ссылку на Эльбу, и посмотри, что получилось. Сто дней войны
и десятки тысяч крепких английских солдат, погибших при Ватерлоо. И за
что? За почетную капитуляцию без последующего наказания? Готов поспорить,
этот идиот, наш хваленый министр иностранных дел, с глупой улыбкой
вымаливал акт милосердия - ведь на той же странице Веллингтон пишет, я
цитирую: "Он преступил черту правовых гражданских и общественных
отношений, он преступник, он враг человечества". Какие слова! Повесить
надо этого подлеца! И как только земля его носит!
Не дожидаясь ответа, Персиваль снова углубился в газету, где
высказывались предположения о том, в каком месте причалит английский
корабль "Беллерофонт" со сдавшимся корсиканским чудовищем на борту.
Аннели рассеянно слушала обличительную речь отца, лихорадочно думая о
том, как бы самой избежать ссылки на ветреное побережье Девоншира.
Единственное, что могло ее спасти, - это поездка в клуб с ненавистным ей
лордом Бэрримором, но на это Аннели не могла согласиться и предпочла
ссылку.

***

Как долго ей здесь придется пробыть? Неделю? Две? Ведь если она
надолго исчезнет из Лондона, пройдет слух, что родители отправили ее
куда-то, да еще среди ночи.
Аннели вытерла насухо ноги и посмотрела на свое отражение в зеркале,
стоявшем у кровати. Ласковое солнце придало ее слегка растрепавшимся на
ветру густым темно-каштановым волосам золотистый оттенок. Щеки горели.
Будь она сейчас дома, мать позаботилась бы о том, чтобы горничная сделала
ей компресс из молока и огуречного сока, отчего ее лицо снова стало бы
нежным и белым. Мать ужаснулась бы, узнай она о прогулках дочери по берегу
ранним утром без шляпы с широкими полями, защищающими от солнца. Не говоря
уже о том, что ее дочь, благовоспитанная молодая леди, не только видела,