"Марша Кэнхем. Опаленные страстью [И + love]" - читать интересную книгу автора

заодно и голову. Кто-то сыграл с ним злую шутку и теперь прячется где-то
поблизости. Что скажешь, Милдред?
- Да, миледи. Вы совершенно правы, миледи. Снова присев в реверансе,
повариха скрылась за дверью, а Аннели с трудом сдержалась, чтобы не
последовать за ней. Почему-то она не верила, что спасенный ею мужчина -
местный пьяница и кто-то сыграл с ним злую шутку. Выражение его глаз
говорило совсем о другом.
- С тебя капает, дорогая.
- Что?
- У тебя юбка намокла, и с нее капает на пол. Лучше встань на ковер,
а то кто-нибудь поскользнется на мокром полу.
Логика у бабушки была странная - ведь персидский ковер стоил целое
состояние. Однако Аннели послушно встала на ковер.
- Господи! Да ты вся дрожишь!
- Я.., должна была войти в воду, чтобы вытащить его.
- Разумеется. Я-то хвалю тебя за милосердие, а вот твоя мама
расстроится, когда увидит тебя простуженную. А теперь ступай переоденься.
К тому времени, как ты приведешь себя в божеский вид, Брум доставит жулика
сюда и мы сможем хорошенько его разглядеть, прежде чем решим, что с ним
делать дальше.


Глава 2


Аннели так торопилась, что на ходу расстегнула жакет, сняла,
перебросила через руку и вошла в комнату. Не надеясь застать Клэренс, свою
горничную, она все же позвала ее, хотя уже наполовину разделась.
Порванное, промокшее насквозь платье все было в песке. Нижние юбки
тоже намокли и теперь вместе с туфлями и чулками валялись в углу.
Раздевшись, Аннели быстро растерла ноги полотенцем, прошлась им между
пальцами ног, затем села на низкий бархатный стул, надела сорочку и чулки.
После этого она принялась искать среди дюжины платьев то, которое
было куплено в Лондоне. Она рассчитывала провести здесь несколько недель,
надеясь, что отец и мать наконец поймут, что она уже не маленькая и своих
решений не меняет.

***

- Нет, - произнесла она твердо. - "Нет" было вчера и на прошлой
неделе. "Нет" будет завтра и на следующей неделе. Всегда.
- Аннели Марисса София Уиддиком Фэрчайлд, - с закрытыми глазами
обратилась к ней мать, назвав все ее пять имен. - Мы с отцом желаем тебе
только добра.
Персиваль Фэрчайлд, граф Уитем, не произносил ни слова, лишь шуршал
свежей газетой, из-за которой его не было видно.
- Добра? - переспросила Аннели. - А вам не кажется, что в выборе
мужа, с которым мне предстоит прожить до конца дней своих, вы должны хоть
чуть-чуть считаться со мной?
- Нет, мы не хотим, чтобы над нами потешался весь Лондон, если ты