"Марша Кэнхем. Безоглядная страсть " - читать интересную книгу автора

как следует насмотреться на тебя, крошка, - для меня, старика, ты один свет
в окошке! - Он положил ей ладонь на живот. - А это еще что за безобразие?
Четвертый год замужем и все никак не подаришь мне внука? Знал бы, так выдал
тебя замуж за Джиллиза! Уж он-то, поверь, знает толк в этом деле - с ним бы
ты, поди, сейчас нянчила уже троих!
Энни вздохнула. Что поделаешь, старик, сколько она его помнила, всегда
был немного грубоват и слишком прямолинеен. По лицу Джиллиза Энни поняла,
что тот ощущает ту же неловкость - Ферчар, должно быть, заводит этот
разговор уже не первый раз.
Джиллиз Макбин был полноват и приземист - едва ли выше пяти футов
ростом, но этот недостаток компенсировался широкими и мускулистыми плечами.
Лицо Джиллиза казалось высеченным из гранита родной Шотландии, но, случись
кому-нибудь отпустить сальную шутку, как сейчас Ферчару, это лицо мгновенно
вспыхивало до корней волос. Старый зубоскал, зная это, никогда не упускал
случая поддразнить его подобным образом.
- Ну что ты молчишь, словно язык проглотил? - снова пристал он к
Джиллизу. - Поздоровайся хотя бы с Энни, что ли!
Бедняга, и без того красный как рак, смутился еще больше.
- Рад тебя видеть, Энни! - пробормотал он.
- Я тоже, Джиллиз, спасибо тебе за заботу о дедушке.
Старик снова грохнул палкой:
- Я и сам о себе позабочусь! Я еще, слава Богу, и на ногах стою крепко,
и из ума не выжил! А Джиллиз и все остальные при мне просто потому, что я
должен знать, что с ними все в порядке! - Ферчар указал палкой на человека,
сидевшего в противоположном, темном углу комнаты. - С Макгиливреем ты, если
мне не изменяет память, знакома, не так ли?
Взгляд Энни проследил за палкой. На человека, о котором говорил Ферчар,
трудно было не обратить внимания даже при слабом освещении - длинные,
мускулистые ноги, руки толщиной с доброе бревно, скрещенные на столь же
могучем торсе. Весь вид мужчины словно говорил о том, что его совершенно не
волнует, что именно на его гордой шее в первую очередь затянется петля, если
их сходку обнаружат, - ведь дом, где они собрались, принадлежал ему.
Внешность Макгиливрея была необычна, он выделялся не только высоким
ростом - Джон был на голову выше любого горца, - но и пышной копной
медово-золотистых волос. Красавцем его назвать было нельзя: квадратный
подбородок казался слишком тяжелым, рот - слишком резким, пронзительный
взгляд бездонных, словно преисподняя, черных глаз - слишком пугающим. Но
улыбка, озарявшая порой его лицо, могла свести с ума любую женщину, а о
размерах его мужского достоинства ходили легенды.
Энни знала Макгиливрея почти с детства, но до сих пор любой его взгляд
на нее приводил ее в трепет. Как знать, распорядись судьба иначе - и они
стали бы чем-то большим, чем просто друзья... Во всяком случае, одно время
они были близки к этому. "Рыжая Энни и Большой Макгиливрей, что и говорить,
великолепная пара", - подумала она.
- Энни Моу, - официально представилась она ему.
- Джон Макгиливрей, - привстал он.
Странно было обращаться друг к другу подобным образом, но, с другой
стороны, времена, когда Энни сопровождала кузенов на состязания борцов,
чтобы поставить монету за Макгиливрея, уже прошли. Энни вспомнила, как,
выиграв однажды пять поединков подряд, Джон от избытка чувств поцеловал ее.