"Виктор Каннинг. Клетка [D]" - читать интересную книгу автора

пришел к тебе сказать, насколько ты оказался прав. У нее вчера ночью
начались месячные. Ее беременность - самообман. Ты как в воду глядел".
- Она сама сказала?
- Когда я принес ей завтрак. И глазом не моргнула. Выложила и все.
Сидела такая голубоглазая, светловолосая, как подстриженная Мадонна.
- Что ж, отлично. - Герман пожал плечами. - И ничего удивительного. На
свете немало наивных девушек, которые считают, что забеременеют, едва
мужчина их поцелует. Итак, теперь ей не о чем беспокоиться, можно
путешествовать свободно... без постыдного багажа.
- Ты ее невзлюбил, верно?
- Дело не в этом. Есть у меня на ее счет одно странное ощущение. Боюсь,
что она погубит тебя. Колдунья.
- Ты принял сторону Марии, - усмехнулся Фарли.
- Нет. Но ощущение остается. Мое заветное желание - посмотреть, как ты
вежливо прощаешься с этой женщиной навсегда. Или, еще лучше, женишься. На
другой.
- Такая мысль мне и в голову не приходила.
- В том-то и беда. Сара должна питать к тебе совсем особые чувства - ты
же спас ее. Дело было бы проще, если бы она, скажем, просто свалилась за
борт корабля. Сказала бы тебе спасибо - и все. Но эта женщина, видимо,
старается восполнить тобою то, что так долго отрицала. Восемь лет она была
монахиней и о близости с мужчиной даже думать не смела. А потом - из-за
какого-нибудь совершенно невинного случая - вообразила себя беременной. Даже
тело свое заставила на время этому поверить и убедила себя, будто сохранить
честь или что там еще, можно только покончив с собой. Но в решающий миг
здравый смысл восторжествовал - она поняла, что хочет жить. А жизнь ей
сохранил именно ты... вытащил ее из пучины. Теперь ей есть за что
ухватиться. Есть опора... есть человек, которому, по ее убеждению, она
нужна.
- Ну, это уж слишком. Никто мне не нужен. Да ей и нечего мне дать.
Герман покачал головой: "Тогда зачем ты приперся сюда? Обычно ты
заглядываешь ко мне раз или два в году - если телефон портится. К чему эта
утренняя прогулка?"
- Не знаю.
- Еще как знаешь. Ведь о месячных можно рассказать, позвонив, или
подождать, когда я приеду к тебе сам.
Фарли поднял голову и посмотрел Герману прямо в глаза, улыбнулся -
тепло, искренне, с восхищением: "У тебя светлая голова, старик. Зря ты
всерьез не занимаешься врачеванием. Интуиция тебя бы озолотила".
- Ни деньги, ни интуиция, - рассмеялся Герман, - не звучат, как гитара.
Ты вот послушай. - Он кивнул на принесенный из сада магнитофон, который все
играл и играл. - Это Зараден. Каждая нотка на вес золота. Ну, выкладывай,
зачем пришел.
Сегодня утром я получил письмо от Холдернов. В конце недели они
вернутся. Муж решил участвовать в каком-то теннисном турнире в Валь-де-Лобо,
и они приедут раньше обычного.
- Ничего страшного. Переедешь, как и прежде, ко мне. Музыку ты любишь,
работы не боишься. Да тебя здесь кто хочешь наймет... - Герман нахмурился. -
Ах да. Как же я сразу не сообразил?.. Ты ей уже все рассказал?
- За завтраком. В конце концов, при Холдернах ей на вилле оставаться