"Иммануил Кант. Собрание сочинений т.4, часть 1" - читать интересную книгу автора

Поэтому каждое лицо должно налагать на свою собственную, на самое себя
направленную волю условие ее соответствия с автономией разумного существа.
Оно не должно подчиняться никакой цели, которая была бы невозможна по закону
воли самого субъекта. Именно потому оно никогда не должно пользоваться
субъектом только как средством.

В условиях угнетения и попрания личности абсолютистским режимом тезис
Канта о личности как самоцели звучал как призыв к ее освобождению. Семена,
брошенные в середине 60-х годов в сознание Канта демократическим
индивидуализмом Руссо, выросли в одно из важнейших этических учений.

Но Кант был далек от того, чтобы сформулировать эю учение, исходя из
конкретного исторического понятия о человеке как существе общественном.
Именно в учении о личности и человеке как самоцели Кант пытается найти
средство выхода в идеалистическую метафизику сверхчувственного бытия и
сверхчувственной основы всего чувственного. Для Канта истинное и высшее
побуждение чистого практического разума в том, что он "позволяет нам ощущать
возвышенный характер нашего собственного сверхчувственного существования"
(415).

Представление о личности как самоцели неотделимо в этике Канта от идеи
долга. Связь эта делает в глазах Канта совершенно неприемлемой эпикурейскую
этику наслаждения.

Правда, с побуждением морального закона к выполнению высшего нашего
назначения могут соединяться многие радости и наслаждения жизни. Уже ради
них одних можно было бы, соглашается Кант, признать мудрейшим выбор
разумного эпикурейца, размышляющего о благе жизни. Но это было бы допустимо,
только если бы эпикуреец высказался за нравственно доброе поведение в
противовес всем обольщениям порока. Однако эпикуреизм, по Канту, не таков.
Там, где речь

23

идет о долге, недопустимо рассматривать наслаждение жизнью как движущую
силу поведения или даже как малейшую часть этой силы: "Высокое достоинство
долга не имеет никакого отношения к наслаждению жизнью; у него свой особый
закон и свой особый суд" (416). Если бы даже захотели то и другое - уважение
к долгу и наслаждение - смешать наподобие целебного средства и предложить
больной душе, то они тотчас же разъединились бы сами собой.

Но как возможно для личности выполнение долга и осуществление высшего
нравственного назначения? Постановка этого вопроса ведет Канта к
центральному понятию и центральной проблеме его этики - к понятию и проблеме
свободы.

Как мы уже видели, Кант строго отличает учение о счастье от учения о
нравственности. Весь фундамент учения о счастье создают эмпирические
принципы. Напротив, в учении о нравственности они не имеют ни малейшего